слышишь на приемах.
В медленной части танца, называемой Лашшан, Рауль неуклюже притоптывал в кругу из группы юношей, в нарядных шапках с перьями и лентами. Но вот, Миклош вышел на середину круга и размахивая шашкой, выкрикнул несколько звучных команд. Начался Фришш*. Ритм танца быстро ускоряясь, принял бешеный темп. Вторя танцорам, в сумасшедшей какофонии звуков, Рауль самоотверженно пытался сохранять задаваемый темп движений, руками вычерчивая в пространстве, замысловатые узоры. Музыка была настолько заразительна, что он плясал до помутнения сознания… Вино лилось рекой, взмыленные музыканты вызывали неподдельную жалость, а они все танцевали, чтобы в коротких передышках, вновь и вновь провозглашать тосты за женщин и Венгрию.
С Эвой они танцевали чардаш. В черной, расшитой золотом, шапочке; короткой, в узорах безрукавке; юбке, собранной сборками у талии – она была очаровательна…
Миклош ухлестывал за девушкой в маске, в чудесном, черном национальном костюме, с вышивкой и множеством украшений. Но стоило только Раулю обратить на нее внимание, как Эва тут же тянула его на очередной танец.
– У нас южан, почему-то считают, что вы северяне холодные. Ну…, заторможенные, что ли! Не знаю. Ты не такой. Ты, и это я могу сказать с полной уверенностью, очень не простой…
Рауль танцевал и пил, пил и танцевал; и очень плохо помнил, как попал в отель. Сознание заполняли обрывочные фразы на ставшем близким, языке; его несли куда-то на руках, он сопротивлялся и требовал шампанское.
Ему снилась Элизабет. В круговороте лиц, костюмов, лент и конфетти, она явилась ему в образе феи; прекрасной феи, в белой шляпе. Вокруг нее кружился демон, в темно-синем плаще. В какую-то секунду, ему показалось, что это был Миклош. Они говорили на венгерском, но часто переходили на немецкий.
– Скажи мне ради Бога, для чего ты это сделал? – спросила фея и склонилась над Раулем.
– Я вижу, тебе не безразлична судьба этого шведа…
– Чего ты хочешь от меня? Бросаешь, чтобы затем преследовать. Как только я говорю о свободе, набрасываешься и не даешь дышать.
– Но, я люблю тебя…
– Оставь! – пытаясь разорвать объятия демона, молила фея. – Он же увидит…
– Наш юный Вертер спит мертвецким сном! – сказал демон и повалил девушку на кровать.
Пространство вокруг Рауля завибрировало. Желанный голос был совсем рядом. В вечном блаженстве, он закрыл слипающиеся глаза. И тут же, его словно накрыло ультрамариновым колпаком, стенки которого были покрыты вырезанными из папье-маше, звездами. И он заснул, с самым чудесным образом, перед глазами. Проснулся, на следующий день, к вечеру. Голова гудела. На столе лежала записка и связка ключей.
«Рауль! Прости, великодушно! Мы с Эвой не стали тебя дожидаться. Ты так блаженно спал. Машина во дворе отеля. Постарайся ехать тихо! Не пугай живность на дороге. Миклош!»
Чуть ниже он прочел приписку сделанную женской рукой.
«Мой милый викинг – ты само очарование! Миклош дал мне слово, что научит тебя танцевать вербунк! Эва!»
В