Михаила и след простыл. Оставшись одна, Мария вскоре поняла, как она мало о нем знает: ей не известен ни его адрес, ни место работы. Только марка его автомобиля, но она даже номер не успела запомнить. Слезы лились ручьем, настроение упало, и в голову стали закрадываться страшные мысли: причинить себе боль, расстаться с бренным миром… Но девушка не собиралась сдаваться. Она посещала места, где они бывали вместе, вглядывалась в лица прохожих. Иногда она замечала похожую походку или силуэт, и сердце начинало колотиться как бешеное и, казалось, выпрыгнет из груди. Ее бросало в пот и жар одновременно, ноги подкашивались, и ей чудом удавалось сохранить равновесие. Марию охватывала паника, она бежала в сторону прохожего, но он оказывался не Михаилом.
Приступы не утихали, а продолжали посещать ее с возрастающей частотой. Она все чаще думала о них, боясь их появления. Мысли наслаивалась на страх и мучительные воспоминания, и приступы накрывали ее снова: на улице, дома, в институте – нигде невозможно было укрыться. Увидев автомобиль, как у Михаила, девушка мгновенно испытывала панику и невыносимые судороги. Ей нужно было как-то справиться с собой, успокоиться, забыться, и Мария пыталась размышлять о другом. Теперь, гуляя по улицам, сидя в трамвае или слушая лекцию, она начинала считать: складывала числа, доли, проценты… Так ей удавалось успокоиться, но эти мысли стали навязчивостью, бессмысленная арифметика завладела ее рассудком. Постепенно появился страх сойти с ума. Начитавшись специальной литературы, Мария всерьез поверила в истинность ее психического расстройства и уже не вспоминала о пропавшем друге. Какая к черту любовь, если она погибает, на глазах превращаясь в сумасшедшую счетную машину?! Нужно было срочно что-то предпринять, и Мария решила обратилась за помощью.
Так она попала ко мне на прием. Девушка была напугана и совершенно не улавливала связи между произошедшими событиями и мучавшей ее симптоматикой. Рассказывала о себе неохотно, раскрывалась очень медленно. Мы искали связь прошедшего и настоящего, исследовали пусковые факторы ее невроза – и ей приходилось шаг за шагом признавать влияние пережитого опыта на ее мнимую болезнь. Осознание далось тяжело: Мария не хотела расставаться с потерянным любимым, невротическая привязанность как ремнями держала ее измученное тело. Разве ей нравилось страдать? На поверхности, разумеется, нет. Напротив, она готова была сделать все, чтобы избавиться от навязчивости, но избавиться от Михаила – это гораздо сложнее.
В ходе психоанализа Мария поняла, что ей мешает гордость. Ее униженное и оскорбленное эго не могло смириться с тем, что отличницу и красавицу так нагло окунули в помойное ведро, не дали высказать свое мнение. А по своей натуре девушка была прирожденным лидером и сама разрывала отношения. Она ведущий, а не ведомый, и вдруг с ней так поступили. Нет, уязвленное эго к такому не готово, смириться с этим означало признать свое поражение и несовершенство, свои недостатки, на которые она давно закрыла глаза. Но стоило успокоить оскорбленную