какой-то больничной палаты. Не похожу на розыгрыш, – Кирилл почти по-детски растерянно протягивал Сергею смартфон.
Сергей, понимая, что со стороны это выглядит как какой-то нелепый розыгрыш, взял смартфон и взглянул на экран.
– Я слушаю, Вам больше заняться нечем? Откуда у Вас этот номер? Далее слова застряли в горле от увиденного. Перед ним был глубокий старик, на больничной кровати. Рядом стоял человек в белом халате. Все детали пропали из сознания, потому что Сергей увидел глаза и лицо старика. Каждое 9 мая отец настаивал, чтобы они сначала смотрели парад по телевизору, иногда они ходили на Красную площадь смотреть парад вживую. Дома в этот праздник отец всегда доставал фотографии деда, и Сергей хорошо запомнил эти глаза. Конечно, последняя фотография была сделана примерно в 80-е годы, а значит деду тогда было около 60-ти лет. Но сходство было явным.
– Здравствуй, Сережа. Я знаю, ты деловой и занятый человек. Поэтому давай сократим время друг друга. Я твой дед- Петр. Я звоню тебе из бельгийской крупной клиники, я смертельно болен и скоро мне будет проведена эвтаназия. Все это ты можешь уточнить, у моего лечащего врача. Подробности мы пришлем тебе сообщением на смартфон. Но сейчас о главном: все это время ты считал меня умершим. Так уж случилось, вначале так сложилось по соображениям безопасности, а потом уже никто из нас: ни я, ни твой отец не стали что-то менять. Если ты захочешь, я все расскажу тебе при встрече. Я знаю, что ты богат, и даже очень, но деньги мне твои не нужны. Тем более, что начальный капитал дал я твоему отцу, а вы его весьма успешно приумножили. Поскольку я скоро оставлю этот мир, я хочу наконец все рассказать тебе. Можешь считать это желанием старика исповедаться. Недавно я лежал в этой палате, подписал контракт на эвтаназию, и знаешь, я не смог представить себе, что я просто умру, и унесу с собой некоторые тайны.
Сергей смотрел в экран и молчал.
– Я кое что тебе расскажу, что не знал даже твой отец. Но мне кажется время настало, тебе можно и нужно знать. У меня рак легких и его уже не вылечить. Свои мучения я продлевать более не хочу и после нашей встречи передам себя в руки бельгийских врачей, и они проведут эвтаназию. Кроме того, можешь считать это моей последней причудой, что я просто боюсь умирать в одиночестве. У меня нет никого из родственников. Только ты. С тобой сложно б этом говорить: ты молод и силен. Тебе наверно трудно понять слабость и немощь. Но я не прошу жалости, не прошу сидеть у моей кровати и утешать, что все скоро кончится. Сделай мне одолжение, просто прилетай и выслушай старика. Можешь даже не делать вид, что тебе интересно. Тут я тебе облегчу задачу, тебе действительно СТАНЕТ чертовски интересно.
Это все. Что ты мне скажешь?
Сергей смотрел в экран, и потрясение от только что увиденного приковало его к стулу. Он держал перед собой смартфон, пальцы побелели от напряжения. Он боялся, что если упустит смартфон, то канал связи прервется и наваждение пройдет, а он хотел смотреть на этого человека. Лысый старик, больничная палата. Глаза.