что такая чепуховина годится только для трехлетки. Гном носил красный колпак и кудрявую бороду; глаза у него были мечтательными, а улыбка, честно говоря, немножко придурковатой. Склонив набок голову, он застенчиво протягивал вперед руку с фонариком, смахивавшим на мороженое-рожок, который загорался золотым светом, если сдвинуть рычажок выключателя.
На последней перемене Маша вытащила подарок из коробки под партой, протянула Гоше и неуверенно чмокнула его в щеку.
– Жених и невеста! – выкрикнул Вадик у нее над ухом.
Маша схватила учебник, чтобы треснуть Вадика по голове, тот отскочил и радостно заблеял:
– Жених и невеста, тили-тили-тесто!
Двое-трое мальчишек, которые торчали в классе, подхватили:
– Жених и невеста!
А Вадик вырвал у Гоши гнома и заверещал:
– Кому свадебный подарок! – и швырнул его мальчикам.
Гнома начали перекидывать по классу, как мяч, Гоша безуспешно пытался его перехватить, Маша надрывалась:
– Отдайте сейчас же!
Тут гном со звоном ударился об пол. Гоша кинулся к нему, поднял… Рука гнома была пуста, разбитый фонарик валялся под чьей-то партой. Маша закричала:
– Что вы наделали! – отвернулась к стенке и заплакала, а Гоша с кулаками набросился на Вадика…
Все чтение Маша просидела насупившись. Когда урок закончился, она первая сорвалась с места, живо оделась и, не дожидаясь Гоши, побежала домой.
На следующий день в школе Гоша виновато говорил:
– Ничего, Маш, он и так хороший, без фонарика…
– Нет, он дурацкий! Выброси его.
– Но…
– Обещай, что выбросишь! – Маша топнула ногой.
– Ладно, – буркнул Гоша. – Обещаю.
Но вспоминать про испорченный подарок и особенно про «жениха и невесту» все равно было неприятно. И дружба пошла на убыль. Маша попросила пересадить ее на первую парту, якобы поближе к доске, на занятия фигурным катанием ходила без прежнего удовольствия; а когда узнала, что с сентября пойдет в другую школу, даже обрадовалась.
К переменам Маша всегда привыкала легко. Сама не заметила, как привыкла каждое утро ездить с мамой на метро в час-пик и возвращаться домой самостоятельно. Уроков задавали раза в два больше, чем в прежней школе, появились новые подружки, Гоша был забыт, да и прошлогодние занятия фигурным катанием почти не вспоминались. К тому же зима не задалась: снег чавкал под ногами бурой кашей, разливался по тротуарам бесформенными лужами. Но в день, когда лужи затвердели и превратились в продолговатые дорожки, по которым с разбега прокатывались все, кому не лень, а с неба полетели частые снежинки, Маша, шагая от метро, заскучала по катку. И ноги сами собой понесли ее к спортивной школе.
Она попала на перерыв в середине занятия. Почти вся группа сидела на лавочке, кто-то перешнуровывал ботинки, кто-то потягивал минералку. Маша поискала глазами Гошу – его не было. Несколько девочек разминались на льду; одна отрабатывала