затягиваться.
– И нечего рассказать?
– Нет.
Я сделал ещё один глоток. Вино в самом деле отлично согревало… и не только мышцы.
– Всем есть в чём исповедоваться, – возразил я.
– Слова ведьмака.
В груди кольнуло. Слишком уж часто в эти дни я слышал о том, что я ведьмак. Но избавиться от меня не так легко.
– И ты не скажешь, – продолжил я, – почему не позволяешь касаться тебя?
Молчание становилось угрожающим. Я залпом осушил кружку до дна и, встав, нащупал дорогу к её креслу. Опустился на корточки и положил руки к ней на колени.
– Я не причиню тебе зла, – я огладил знакомый уже шёлк. Он начинал казаться мне её второй кожей.
– Не смей, – выдохнула она, когда мои руки поползли по её груди и замерли у ворота.
– Встань, – потребовал я и поднялся сам.
Вопреки собственным словам она послушалась. Даже через ткань я чувствовал, как дрожат её плечи. Мои пальцы вернулись к вороту её одеяния. Я рванул его в стороны, не дожидаясь, пока Талия меня остановит, и её руки в самом деле не успели. Я замер, удерживая в ладонях мягкий шёлк. Она могла бы прогнать меня, но не делала ничего. Просто стояла и тяжело прерывисто дышала. Я решил, что это разрешение продолжать. Отпустил шёлковую ткань, позволяя ей осесть на пол, и взял в руки её лицо. Она дрожала. Мелко-мелко.
– Я ничего не вижу, – сказал я, пытаясь её успокоить.
Наклонился и коснулся губами твёрдой скулы, а затем чуть опустился вниз, к изящной шее. Здесь кожа и правда была как шёлк. Нежная, даже холёная. Я провел дорожку из поцелуев чуть ниже, и услышал слабый выдох:
– Нет!
Всё верно. Вот здесь, у ключицы – первый шрам. Я старательно исследовал его губами, а затем прошёлся языком в обратную сторону. Дрожь усилилась, она попыталась вырваться, и мне пришлось перехватить её, удерживая руками уже за стройную спину… Ее всю, целиком, покрывали рубцы. И это не было простым пересечением порезов. Даже мои грубые руки чувствовали, что шрамы складываются в какие-то знаки.
– Нет… – повторила она, безвольно оседая в моих руках.
Я притянул её к себе и осторожно погладил дрожащие плечи. Теперь уже её сотрясали откровенные рыдания.
– Чего ты боишься? – прошептал в самое её ухо.
Она всхлипнула. Я прижал её ещё крепче, поглаживая по исчерченной рубцами спине.
– Ничего, – прошептала она, пытаясь успокоить дыхание.
– Вот и хорошо, – я снова погладил её и легко коснулся губами плеча. – Талия… – я будто пробовал это имя на вкус. – Тали?
Не слышно ответа, ну и ладно.
– Тебя так приятно касаться, – прошептал я, продолжая оглаживать её спину и бока, – ты изящная, как лань. И дрожишь, как пойманная дичь. Зачем? Я здесь, чтобы принести тебе удовольствие, а не боль.
– За мои деньги, – она чуть успокоилась.
Да, этими словами она основательно утихомирила моё самодовольство. Не согласиться с ними было нельзя, и я кивнул:
– За твои деньги.
Пусть так, если эта мысль её успокоит. Я прочертил вдоль её плеча