Ему было десять лет. Вот уже в который раз он находится у входной двери, наблюдая за тем, как взрослые тети и дяди забирают на выходные мальчиков и девочек из его группы.
За ним еще никогда никто не приходил, с тех пор как однажды его привела сюда мама, сказав, что в субботу она придет и обязательно заберет его отсюда. Но вот уже прошел месяц, как она ушла и больше не возвращалась. А мальчик в конце каждой недели с упорным постоянством выходил на крыльцо с надеждой, что, быть может, именно сегодня она придет за ним. Он смотрел на ворота, через которые входили взрослые, и ждал, не идет ли за ним его мама. И каждый раз, когда кто-то появлялся из-за угла соседнего дома, он с волнением в груди, всматриваясь вдаль, вглядывался в приближающуюся фигуру человека, пытаясь разглядеть знакомые черты. А в голове звучал голос: «Может, это она. Тогда я побегу к ней. Ну же, она? Или нет…» И, когда уже в сотый раз оказывалось, что это не она, отчаяние и обида били в нем в набат: «Ну где же ты, мама? Ну почему, почему ты не идешь за мной?» Хотелось плакать навзрыд, и только осознание того, что ему десять лет, не позволяло этого сделать, и он лишь тяжело вздыхал, отворачиваясь к стене, чтобы не видеть того, в ком он еще недавно видел свою мать.
Время уже подходило к восьми вечера, когда из-за угла появилась женщина, направлявшаяся твердым шагом к нему. Ее он узнавал всегда и сразу, стоило ей только появиться. Широкие шаги, словно ее кто-то сзади подгоняет, и ярко-зеленого цвета блузка сигнализировали о ней еще издалека. Это была директор школы-интерната Зоя Александровна Немышева: каждую субботу она приходила на ночное дежурство.
– Ну, как, стоишь?
– Стою, – ответил он.
– Сегодня она уже не придет.
– Сегодня не придет, наверное, не смогла. Наверное, на следующей неделе точно придет.
– Пошли домой, – сказала директорша, уводя его за собой.
– Мой дом не здесь, – ответил мальчик, открывая для нее входную дверь.
Канарейкин вышел на середину поля, посмотрел в сторону, где должен появиться вертолет, и, ничего не увидев, взглянул на часы.
– Где этот вертолет? Уже пора бы ему и показаться, – Канарейкин снова окинул взглядом небо.
Захаров с офицером охраны стоял неподалеку. Ветер, обдувавший всю группу со всех сторон, приятно гладил по щекам. Вглядевшись в горизонт, Иван Алексеевич увидел низко летящую точку.
– Вон он, – показывая рукой, сказал Захаров.
– Где?
– Да вон там, почти у воды.
– Ничего не вижу, надо было бинокль захватить. Точно он?
– Да, точно, вон там летит.
– Тогда давай свяжись со своими, пусть строятся.
– Всем внимание! Командир вызывает ноль второго, – сказал Захаров в микрофон.
– Ноль второй на связи, – тут же отозвался Березин.
– Построить весь экипаж на пирсе.
– Есть.
Вертолет уже четко прослеживался на горизонте, и его, наконец, заметил Канарейкин.
– Ну