путя довести. Тилько работы тут не мало, били ручки замараешь, – сказал шофер на странной помеси украинского и русского языков.
Анатолий не сразу ответил. Он оглянулся: нет ли поблизости Франца? Ведь похоже на то, что он, Анатолий, изменяет их клятве быть верными воровскому духу и не трудиться. Но как же не помочь человеку в беде?
– Тебе, хлопче, як зовуть?
– Мамона!
– По имени!
– Анатолий.
– Ну а я Григорий Маркович, або як вси зовуть – дядько Грицько. Слухай, друже, а може, у тебе есть якесь дило? Поможешь мени, а вид начальства нагоняй?
– Ладно уж… Помогу.
– Тильки уговор – на полпути не кыдай. А то, може, сбигаешь до гаражу та приведешь кого?
– Раз взялся – сделаю.
– Ну добре! Ты машину хоть трохи знаешь?
– Мотоцикл немного знаю. Помогал разбирать и мыть одному парню у нас во дворе… Он за это катал меня, даже учил управлять. Немного… А с грузовой машиной не приходилось…
– Такой же мотор внутреннего сгорания. Четыре цилиндра. Значит, четыре свечи. Оце задний мост, щоб ему повылазило. Теперь нам треба надиты задни скаты и завести мотор.
Шофер помогал левой рукой. В основном действовал Анатолий. Он подкатил и надел колеса, завинтил гайки, вынул домкрат. Теперь машина стояла на всех четырех колесах. Шофер попробовал запустить мотор, нажимая педаль стартера, но мотор не заводился. Пришлось Анатолию заводить мотор рукояткой. Он крутнул несколько раз, устал, снова крутнул.
– В поте лица своего зарабатываем хлеб свой? – послышался насмешливый голос Красавчика.
– Пошел ты… – Анатолий изо всех сил завертел рукояткой.
Мотор чихнул, рукоятку сильно рвануло назад, в обратную сторону, и Анатолий с воплем отскочил. Большой палец как-то странно торчал.
Шофер выскочил из кабинки и подбежал.
– Выбило? То ж я повинен. Не научил. Коли заводишь, нияк не можно обхватувати ручку большим пальцем… – Говоря, он неожиданно и сильно дернул большой палец Анатолия. Тот вскрикнул, отдернул руку, но палец был уже на месте.
Григорий Маркович засмеялся, хлопнул Анатолия по плечу, сказал, что до свадьбы заживет, хоть и опухнет малость, и попробовал завести мотор сам, но левой рукой было неудобно.
– А ну, хлопче, крутны! – обратился он к Францу, стоявшему рядом и с насмешливым видом наблюдавшему происходящее.
– Что вы, сеньор? Разве я ишак? Я свободный артист! – И Франц демонстративно засунул руки в карманы.
– А-а-а! Так-так! Слыхав про тебе… Артист, значит? Гений? Работать не хочешь, а жрать – ложка мала. Та на черта ты мени такый сдався?! А ну, бисова душа, не смерди, не погань ландшафт. Геть! Эх, жаль, Толя, не сможешь ты теперь крутнуть.
– Да на кой ему? Погрелся и хватит. Топай за мной, Мамона! – приказал Франц.
Шофер с удивлением посмотрел на Анатолия. Трудно сказать почему: потому ли, что Анатолий не терпел, чтобы им командовали, да еще на людях, или из духа противоречия, но он молча взялся за рукоятку.
– Та