свои ериси, в том числе и евреев. Самоубийство, единственно, на чем держится образ Иуды, не освобождает, а еще больше напрягает наше сознание. Христос знал, что Иуда его предаст, но не остановил предателя. Иуда, предав Христа, тем самым помог ему встать на единственно возможный путь Вознесения, Воскрешения и Воссоединения (подробнее читай: «Четыре способа оправдания Иуды» Х. Л. Борхеса).
А вот, в «Книге Плач Иеремии» катарсис в гневе и мщении Бога Израилева, жестоко наказывающего за свой народ: «Идите на нее со всех краев, растворяйте житницы ее, топчите ее как снопы, совсем истребите ее, чтобы ничего от нее не осталось;»4. Наверное, правы были Н. А. Бердяев и В. В. Розанов, полагающие, что Ветхий Завет ближе для понимания современному человеку, чем Новый Завет. Так же считал и Зигмунд Фрейд. Прошедшее столетие ничего не изменило в психологии человека.
Трагедия, следовательно, претерпела изменения, соответственно изменениям в моральной ориентации. «Око за око» и «Ударили по левой щеке, подставь для удара правую щеку» – суть двух асимметричных этических ориентаций. Но, и ветхозаветное, и новозаветное понимание трагедии никак не соответствует ее изначальной сути. Трагедия для древних греков, сменивших в культурном пространстве (Ноосфере) древних египтян, явление человеческой природы, а не судьбы. Это непременное событие жизни для каждого человека, дожившего до него. Трагедия эллинов – абсолютно аморальное явление, как аморальна сама природа человека. Перефразируя Ницше, (который, увы, не понимал изначальной сути трагедии), трагедия – «человеческое, слишком человеческое», но, вместе с тем, она «по ту сторону добра и зла». Трагедия эллинов, как явление природы человека, имеет возраст. Для женщины это 30 лет. Для мужчины – 40 лет. Отсюда, смерть ребенка и молодого человека, ни при каких обстоятельствах не может быть трагичной, ибо они не успели узнать, что такое жизнь. Смерть пожилого человека так же не может быть трагичной ни при каких обстоятельствах, ибо они узнали, что такое жизнь. Только умирающий, так сказать, на взлете человек, может пережить трагедию.
30 лет для женщины и 40 лет для мужчины (конечно, имеется в виду биологический, а не паспортный возраст человека). Отсюда, многие глубокие мыслители немного прибавляли к этим годам (например, Л.Н.Толстой считал роковым 45—50 лет), или убавляли от этого возраста (например, Шекспир считал роковым возрастом 35—40). Бальзак попал в десятку, написав роман «Тридцатилетняя женщина». Точно также – Василий Макарович Шукшин, у которого всего герои мужчины, за редким исключением, сорокалетние. Для Гиппократа, кстати, жизнь человека, если переходит за 40 лет, явление личного неблагополучия (неудавшаяся судьба) или нездоровья.
Еще Леонардо да Винчи и Альбрехт