волком вой,
Испить спокойно чашку чая
Нет перспективы никакой.
Подозреваю, что наверно,
Девицы те, кто вдохновенно
Избранника и мужа ждут,
О том не знают. Ведь плетут,
Они венки чтоб в реку бросить,
И песню старую поют:
В тёплый летний вечерочек,
Встали девушки в кружочек,
По веночку заплели,
И гуляют вдоль реки,
Бросит милая веночек,
Мак, ромашку, василёчек,
И попросит – Ты плыви,
Мужа к дому позови.
Я как-то слышал поговорку,
Что сном младенца можно спать.
Но вывод этот смехотворен,
Не обоснован, так сказать.
Младенца сон – всё это липа:
Упавшей ложки, двери скрипа
Теперь вам стоит избегать.
На веру можете принять:
Младенца сон – он самый чуткий,
А вот чего уж не отнять
Так это разных выкрутасов,
Ночных концертов до утра,
От витамина D отказов,
И несогласия до сна.
Младенец маму не жалеет,
А бог не дай он заболеет!
Но Павел с Леною дитя,
Прощают, чуточку журя.
– Какой, однако, неспокойный, —
Устало вымолвят, любя.
Проходит бурно первый месяц:
Кормленье каждых два часа,
Разогреваемые смеси,
Мгновенья редкие для сна.
Но вверх стремится диаграмма,
А с ней привеса килограммы.
Однажды как-то поутру,
Как раз к восьмому четвергу,
Всплеснула бабушка руками,
Услышав тихое «агу».
Нет чувства на земле сильнее
Чем материнская любовь,
Сию нехитрую идею
Елена подтверждает вновь.
Она качает сына нежно,
Оберегая сон мятежный,
Следит за тем, чтобы недуг
Его не потревожил вдруг.
Ночник плотнее накрывает,
И стережёт случайный звук.
Иной отца закон извечный:
В ребёнке лишь себя любить,
Искать в нём профиль безупречный,
И неизменно находить.
Себя мальчишкою припомнив,
Он просит сына то исполнить,
Что сам когда-то не успел:
Лезть в драку там, где сам робел,
Или в науке неподъёмной
Заполнить собственный пробел.
У матери ж свои напасти:
«Кто будет первый твой кумир,
Любовь или дурные страсти
Заполнят твой прекрасный мир?
Об этом я теперь гадаю,
Когда с любовью пеленаю
И на руках тебя ношу,
На крик когда к тебе спешу,
И к ангелу когда взываю,
Защиты для тебя прошу».
Елена ласково шептала,
Поправив угол простыни:
«Спи, милый мальчик, воспитаем,
На манной каше и любви.
Спи хулиган и симпатяга,
Я тоже на часок прилягу,
А то нет сил как в сон клонит».
Глубокий