тонко взвизгнула Любима, причем из ее глаз выплеснулась настоящая ненависть. – Девка!
– Если я девка, так ты просто старуха! – крикнула Любка. – И убирайтесь отсюда!
– Да, – неожиданно подал голос Прапор. – Правда, дом я уже сторговал. И задаток внес. Так что извините, но вас тут видеть мы не хотим.
– И кто же меня выставит с моей же земли? – подбоченился Виктор.
– Мы, – шагнул к Прапору Женька.
А Женька, чтобы кто знал, только в спокойном состоянии кажется увальнем и лентяем. Если его хорошенько разозлить, кулаки у него сжимаются, напоминая пудовые гири. А тело, казавшееся безвольным минуту назад, превращается в отличную боевую машину, действующую наподобие тарана. Прапор же и в мирном настроении производил впечатление человека бешеного. Хотя на самом деле был мягок, словно котенок. Но насупленные брови и горящие из-под них темные глаза в сочетании с широкими плечами и высоким ростом кого угодно введут в заблуждение. А после целого дня, проведенного на солнце, рожа у Прапора покраснела, как свекла.
Во всяком случае, Виктор, трезво оценив свои шансы, что ему не выстоять против двух более молодых и разгоряченных соперников, благоразумно решил немного отступить.
– Ребята, – произнес он уже гораздо более мирным тоном, – нам нужно кое-что обсудить. Этот дом я выстроил своими руками. Вот этими самыми руками!
И он потряс мозолистыми руками рабочего человека с зажившими на них следами от старых производственных травм.
– Зачем же вы его, в таком случае, бывшей жене подарили? – подала голос Мариша.
– Помрачение на меня нашло! Она все кричала: либо квартиру давай, либо дом! Вот я тогда и подумал: дом я для двоих строил. Будет, пожалуй, справедливо, если я ей его оставлю.
– Так в чем же дело? – насупилась Катька. – Вы и оставили. Что же теперь спохватились?
– Говорю же, как помрачение это мое прошло, я за голову-то и схватился! – ответил Виктор. – Ё-моё, думаю, что же я наделал! Да я любой себе дом купить могу. Только они мне и даром не нужны. А это же мой дом, я сам его строил, никому ни гвоздика не доверил вбить. Не потому, что денег не имел мастеров нанять. А хотелось все самому сделать! Тут же земля моих предков, тут вся моя родня по округе разбросана. Вы поймите, тянет меня сюда! Почти три месяца с собой боролся, а теперь чувствую – все! Не могу больше. Верни ты мне, Любка, дом. А я тебе деньгами за него выплачу!
Любка, казалось, заколебалась. Но тут же нахмурилась и произнесла:
– Ты сам сказал, что дом для нас с тобой строил. А теперь, что же это выходит, ты в нем со своей старой шваброй жить станешь? Так? Нет уж! Фигушки! Продан дом!
– Ты не бурей! – снова завелся Виктор. – Не бурей! Я тебе хорошие деньги за него дам.
Но тут снова вмешался Прапор, испугавшийся, что приглянувшийся ему дом рядом с речкой, рыбалкой и прочими удовольствиями уплывет у него из-под носа. А ведь он даже еще не успел поймать ни одного сома!
– В самом деле, раньше нужно было думать! – сурово сказал он Виктору. – А теперь поздно. Дом я уже купил. Обратного хода