Были проблемы в дороге?
Нэйтан наконец посмотрел на большой брезентовый сверток у ног. Падальщики им наверняка уже интересовались.
– Ты про динго?
– Да, брат. – Разумеется. Про кого же еще? Выбор в этих местах не велик.
– Пришлось пару раз выстрелить, – Баб почесал ключицу, и Нэйтану стала видна западная звезда татуировки Южного креста у него на груди. – Но в целом ничего.
– Ясно. Хорошо, – Нэйтан узнавал обычную для разговоров с Бабом беспомощность. Он подумал, что Кэмерон, как всегда, сумел бы сгладить углы, как вдруг осознание больно кольнуло где-то под ребрами. Он заставил себя сделать глубокий вздох, и раскаленный воздух обжег глотку и легкие. Всем было тяжело.
Глаза Баба были красные, лицо, заросшее и потрясенное, как и, собственно говоря, лицо Нэйтана. Некоторое сходство между ними можно было уловить. Проследить родство было бы гораздо проще с Кэмероном, который делал братские отношения понятнее, и, находясь посередине, разрешал многие конфликты. Баб выглядел уставшим и в последнее время казался Нэйтану старше, чем он его себе представлял. С разницей между ними в двенадцать лет Нэйтан удивлялся всякий раз, видя своего брата тридцатилетним мужиком, а не младенцем в пеленках.
Нэйтан сел на корточки рядом с брезентом, который выцвел на солнце и местами был подоткнут, как простыня.
– Ты смотрел?
– Нет. Сказали ничего не трогать.
Нэйтан ему не поверил. То ли из-за тона, то ли из-за того, как брезент лежал с краю, и был прав: стоило ему потянуться, как Баб издал клокочущий звук.
– Не надо, Нэйт. Там все плохо.
Врать Баб никогда не умел. Нэйтан отдернул руку и встал.
– Что произошло?
– Я не знаю. Только то, что передавали по рации.
– Да, да. Но я много из этого пропустил, – Нэйтан не смотрел Бабу в глаза.
Баб переступил с ноги на ногу.
– Я думал, ты обещал матери ее не выключать.
Нэйтан не ответил, и Баб не стал наседать. Нэйтан оглянулся назад, на свою землю за забором. Было видно, как Ксандер нетерпеливо ерзает на пассажирском сидении. Последнюю неделю они провели, передвигаясь вдоль южной границы, днем работали, ночью спали в палатках. Прошлым вечером они как раз заканчивали, когда неожиданно воздух завибрировал в гуле вертолета – черной птицы в перенасыщенной синеве умирающего дня.
– Почему он летает так поздно? – спросил Ксандер, всматриваясь в небо. Нэйтан не ответил. Вечерний полет. Опасное предприятие и дурной знак. Что-то случилось. Они включили рацию, но к тому времени было уже слишком поздно.
Теперь Нэйтан смотрел на Баба.
– Слушай, не так уж много я и пропустил, но это не значит, что я что-то понял.
Небритая щека Баба дернулась. Добро пожаловать в клуб.
– Брат, я понятия не имею, что случилось, – повторил он.
– Ладно-ладно. Просто расскажи, что знаешь.
Нэйтан старался быть как можно сдержаннее. Прошлым вечером он обменялся с Бабом парой слов, когда стемнело, сказал, что выезжает на рассвете. У него были сотни вопросов, но он не