около двух десятков человек. Было понятно, что мероприятие это дежурное. Во время перерыва я хотел было покинуть это сомнительное сборище, но на улице мелкий функционер партии, курящий сигарету, жалобно попросил: – Не уходите. Нас и так мало.Так никого не останется. Это уже потом Партия разрослась до гигантских масштабов. Ее офис переместился в одну из высоток Нового Арбата, а съезды проходили в Доме Союзов. Это были мероприятия иного масштаба. Молодые политики из провинции мечтали попасть в поле зрения столичных партийных бонз. А девушки-провинциалки надеялись познакомиться с олигархами – капитанами отечественной промышленности, которые в обязательном порядке посещали подобные мероприятия.
Мне приснился сон. Я приглашен на прием. Скорее, это не прием, а аудиенция. Я стою в длинной очереди царедворцев, которые скопились на парадной лестнице роскошного дворца. Среди царедворцев мелькают знакомые лица деятелей московского политического бомонда, которые принадлежат к различным партиям. И хотя в различных телевизионных ток шоу они нещадно поливают друг друга грязью, здесь они мирно переговариваются и терпеливо ожидают своей очереди предстать перед влиятельным мужем. Мне это надоедает, и я тайком поднимаюсь по лестнице в парадную залу. Там на богатом троне восседает Андрей Александрович в торжественном одеянии. Наверное, такие носили дожи Венеции. Трон поражает своим убранством. Позолоченные львы мирно улеглись у его подножия. Подлокотники вырезаны в виде орлиных голов. Высокая спинка трона украшена золотой фигурой змея, свернутого в клубок. Гости подобострастно в великом волнении и трепете подходят к патриарху, преклоняют перед ним свои колени, прикладываются к его длани и в волнении отходят. Я понимаю, что мне необходимо вернуться на парадную лестницу и дождаться своей очереди преклонить колени перед могуществом патриарха. Во сне я толком не понимаю, чему поклоняются царедворцы – богатому одеянию и величественному трону или же моему патриарху. Странно. В руках у меня пустой лист бумаги с моей подписью. Этот лист я должен буду вручить патриарху: «Отдаю, мол, тебе мою душу. Вот и автограф мой. Подписываюсь перед твоим могуществом. Пиши, что пожелаешь над моей подписью на пустом листе. Я на все согласен». Я понимаю, что не сделай я этого, то попаду в черные списки, неведомо кем составляющимися и неведомо где хранящимися. И житья мне в этом случае не будет. Проснувшись, я осознаю, что великих людей нельзя не страшиться. И пусть по жизни они носят непрезентабельные костюмы и ботинки на танкетке марки «Скороход», во снах они облачены в пурпурные рясы, вышитые золотой нитью и восседают на ослепительных тронах, в изголовье которого примостился Змей,
НИ БУЙВОЛЫ, НИ ТИГРЫ НЕ БРОДЯТ ПО ПУСТЫНЕ ИЛИ БАЛАНС МЕЖДУ РАЗНЫМИ ГРУППИРОВКАМИ
Гадание по китайской Книге Перемен: «В речах пусть будет стойкость. И раскаяние исчезнет. (Гексограмма Гэнь)».
Во время одной из встреч Патриарх пожаловался, что очень устал от партийной