меня посетила мысль, что здорово было бы, если бы мне сейчас отсосали. Может это немного повеселит. Неблагодарным бы не остался и потом конечно вылизал бы ее в ответ.
– Не хочешь мне отсосать? – Будничным тоном поинтересовался я.
– Что, прости?!
– Нет и нет. Я не настаиваю. Только не ори. Подумал, что по старой памяти можно. Раньше ты очень это дело любила.
– Я… ты…
Гостья начала трястись и теряться в словах. Я ее перебил:
– Хорошо, Маш, прости. Давай тогда на море посмотрим.
Повисла недолгая пауза.
– Так ты остаешься со мной или нет?
Девушка нахмурилась. Потом расслабилась и молча села рядом, положив руку мне на коленку. Я положил свою сверху.
– Как там твой роман? – Спросила она. – Как жена?
– Мы развелись.
Маша едва заметно улыбнулась. Но через секунду ее лицо одолела тоска. А я продолжал говорить:
– А роман… Роман я так и не написал. Мне все еще не даются большие формы.
– И что думаешь делать? – Спросила девушка.
– С чем?
– С жизнью.
– Писать.
– И все?
– И все. А что еще, если я ничего больше не умею.
Маша замолчала и сделала глоток.
– Вот и я об этом. Остается только писать и пить. Как там твоя попытка пустить корни в Питере?
– Удачно! Взяли ассистентом режиссера в театр. А еще я переметнулась.
– Что?
– Ну, поменяла команду.
– Что?
– У меня теперь есть девушка.
– Оу, – пытаясь сделать максимально удивленное лицо, ответил я. Были основания полагать, что у Маши есть такие склонности – она не просто воздерживалась от замечаний, когда я смотрел на чью-то задницу, она смотрела еще пристальнее и жаднее меня. – Оно и неудивительно – мужика лучше ты бы все равно не нашла.
– Максим!
– А скажи, что нет.
– Нет.
– Тогда тебе самое место в лесбухах, ведь в мужиках ты не разбираешься.
– Ты был моим последним мужиком.
– Говорю же, не разбираешься.
Я сделал глоток. Допил.
– Выпивка все.
– Хорошо. – Ответила Маша и положила голову мне на плечо. – Ты теперь не будешь об этом думать.
– Не буду. – Ответил я, но спустя мгновение добавил:
– Теперь об это только и думаю!
Получилось несколько грубее, чем хотелось, но меня это мало волновало в отличие от моей спутницы.
– Почему ты такой грубый?!
Меня захлестнуло эмоциями, вставшими в горле и давящие на него.
– А я должен тут стелиться перед тобой?! Мы не виделись кучу времени; и вот ты появляешься у меня за спиной, отвлекаешь от моего одиночества, а теперь удивляешься, что я грубый. – Непостижимое разумом желание задеть собеседницу рвалось из меня. Только позднее я пойму, что это ненависть к себе за потерянный шанс. Тогда же это будет животный гнев за вскрытый шрам, забытый до недавнего времени, и ноющий теперь.
Маша мгновенно