Иванов. Как мой помощник, он должен стоять вблизи расследования.
– Ах да, я и не сообразил. Разумеется, ваш помощник едет с нами.
– Я пошлю в суд курьера, – предложил Яроховский.
– Сделайте одолжение, Франц Фомич. Остаетесь в отделении за старшего. А вы, господа, за мной!
Полицейские набились в пролетку. Широкий в кости Гриневецкий совсем припер Нарбутта к стенке. Лыков тоже был в плечах будь здоров и также изрядно стеснил своего ассистента.
По Новосенаторской и Трембацкой экипаж выехал на Краковское Предместье и покатил на юг. У Соборной площади свернул на Каровую, и пейзаж сразу изменился. Вчера Лыков здесь не ходил! Будто они перенеслись как по волшебству из Варшавы в московскую Хапиловку. Всюду грязь, горы неубранного мусора, дома-развалюхи и бедняки в лохмотьях. Где же нарядная и веселая публика с проспектов? Вместо нее – унылые и пришибленные голодранцы. Опытный глаз Лыкова замечал и «деловой элемент». Воры и мазурики, завидев полицейских, торопливо скрывались в переулках. Как их много! Появились и пьяные, тоже поляки. Изнанка столицы оказалась неприглядной. Нарбутт увидел, какое впечатление она произвела на Алексея, и пояс нил:
– Самое опасное место на этом берегу Вислы. Хуже только в Праге.
Не имеющий чина хотел что-то возразить, но передумал.
Пролетка по разбитой дороге медленно спускалась к реке. Наружность прохожих делалась все отвратительнее. Когда пересекли Добрую, Лыков ахнул: ну, чистая Сретенка! Такой же длинный остов улицы-позвоночника с торчащими в обе стороны переулками-ребрами.
Проехали водозаборную станцию и остановились на берегу. Чуть ниже трубы, у самой воды раскинулась огромная зловонная свалка. Куда смотрит городская управа? Нигде еще Алексей не видел такого вопиющего нарушения санитарных норм. В Петербурге одна из двух столичных свалок тоже расположена у Невы. Но не около же водозабора!
Возле одной из куч столпились люди: помощник пристава, двое городовых, фотограф с треногой и доктор с чемоданчиком. Рядом стояла закрытая карета-труповозка. Лыкова удивило отсутствие толпы зевак. Обитатели свалки, наоборот, попрятались. Лишь какой-то оборванец мирно спал неподалеку на заботливо подстеленных листах толя.
– Вон побежали! – дернул начальника за рукав Нарбутт.
– Где?
– Да уж скрылись! На Густую завернут, там у них притон.
– Узнали кого, Витольд Зенонович?
– А как же! Рафал Васютынский со своей хеврой. Шесть человек, все в сборе. Зданек Дыня сильно хромает, его под руки ведут.
– Это шайка грабителей, что работает от свалки, – пояснил Алексею Гриневецкий. – Так, второй сорт. Не до них сейчас.
Полицейские вылезли из пролетки и подошли к трупу. Начальник сыскной полиции представил Лыкова:
– Мой новый помощник. Временный, для ускорения розыска убийц Емельянова.
Фотограф и доктор, оба поляки, молча переглянулись. Помощ ник пристава, долговязый русак-подпоручик, пробасил:
– Давно бы так! Третий месяц уже, как приткнули человека, и никаких концов… Тут у нас, Эрнест