человек двенадцать. Кто вещи сдавал. А так у всех было спрятано или прикопано. Находят баул, а он ничей.
– Вы сдали шарфик?
– Да.
– И за это посадили?
– Восемь лет. От звонка до звонка. Мародерство. Мы как политические шли, без поблажек. Ну а потом пошло-поехало, – вздохнул старик.
Печальная история жизни Ивана Гавриловича Лопухова, со всеми паузами и вздохами, заняла – Ольга по привычке засекла по часам – меньше одиннадцати минут.
– Я все-таки попробую выяснить насчет наград, – сказала Ольга.
– А зачем? – вяло спросил дед.
– Для справедливости, – ответила Шеметова.
– Если для справедливости, то давай, – согласился Иван Гаврилович.
Выложив свою историю, да еще заинтересованному человеку (может, впервые за много лет заинтересованному им), старик как-то успокоился и чуть повеселел.
– Только чтоб не освободили, – даже пошутил он прощанье. – А то опять на старости лет за колбасой лезть…
Почти дословно повторив недавно проскользнувшие в Ольгиной голове мысли.
На этом день не кончился.
Во-первых, нужно было оформить договор с Куницыной на защиту ее сына, включая командировку в Архангельск. С ней же заключал договор и Багров, на защиту второго парня. Имени его Ольга не запомнила, потому что Анна Ивановна обычно называла его просто «дурачок».
Во-вторых, предстояла поездка к потенциальному доверителю, чье отчество, фамилию и двадцать пять процентов доходов собиралась присвоить одна нечестная женщина («свой»-то всегда прав по определению).
Поскольку «пациент» пришел от Олега Всеволодовича, Шеметова направилась прямиком к Багрову.
Впрочем, не стоит себя обманывать. Если б он и не был от Олега Всеволодовича, она бы все равно направилась к Багрову. Просто следовало выдумать предлог, а так все складывалось само собой.
Раз уж пришла, то задала вопрос и про Ивана Гавриловича.
– Олег, – спросила она (они все-таки перешли на «ты»). – Общалась вот с дедом, по пятьдесят первой который. Бесплатник. Ему вообще ничего не надо. Хочет на зону быстрее. А зацепки в деле есть. Если не для освобождения, то для смягчения наказания. И что мне делать теперь?
– Ты адвокат, – коротко ответил Багров. – Делай свое дело. Бейся за подзащитного. Вот и все.
Москва
Ольга Шеметова и Леонард Родригес
Отъезд из Москвы по делу сына Анны Ивановны Куницыной откладывался. По не очень хорошей причине. Кто-то из местного начальства решил сделать процесс, как раньше говорили, показательным, переведя его ближе к месту событий. Суд теперь должен был проходить не в Архангельске, а в райцентре Любино, в двух сотнях верст от областной столицы и в двух десятках – от места случившейся трагедии. Перенос объяснили нетривиальностью дела и общественной опасностью содеянного. Соответственно, неотвратимое и жестокое наказание должно было случиться в тех же краях и при тех же свидетелях – местных гражданах. Потому как если не раздавить гидру в зародыше, то кому-то