перед ним первую страничку великой и вечной книги христианских церковных таинств.
Игумен Георгий почувствовал эту любовь, которой щедро делились с ним люди, и это напомнило ему сказку из его детства о живой воде, дающей новую жизнь богатырю земли Русской перед его главным в жизни поединком с силами зла.
«Только что я скажу им в ответ? – стоял и думал Георгий. – Где найду те слова, что они ждут от меня и которым поверят эти стоящие передо мной люди, впитавшие веру в Бога сызмальства? Не ведаю. А потому и робею… Господи, помоги!»
И начал свою первую в жизни проповедь.
– Братья и сестры мои, – волнуясь, произнес отец Георгий начальные слова. – Я был там, где погибали мужья и отцы ваши. Поверьте мне, они умирали достойно, как герои. Вечная им память.
Почему же, спросите вы меня, Господь попустил эту жестокую и страшную войну? В трудную минуту, сидя в окопах, я часто задавал себе этот вопрос. И вот как бы я мог на него ответить… С народом нашим, как с героем из сказки о Снежной королеве, случилась беда. Миллионы крупинок разбитого кем-то зеркала по имени «зло» разлетелись по всему миру, попадая в глаза и старому и малому, сковывая наши сердца ледяным страхом. Всего лишь один кусочек льда… И мы вдруг разом просто забыли про Творца…
А в алтаре уже шла несогласица.
– Это не он! – утверждал протодьякон Николай.
– Как же не он, если всё при нем? – не соглашался с ним протодьякон Михаил.
– Вспомните, какими нравоучительными и книжными были его проповеди, – настаивал Николай.
– Да ты их никогда и не слушал, – парировал в ответ отец Михаил.
– Да успокойтесь же вы ради Бога, давайте сначала послушаем, что он говорит, – прервал их обоих архиерей.
Игумен Георгий продолжал:
– Жертвенность испокон веков была уделом людей сильных. Но жертва жертве рознь. Когда успеха и награды ради жертвуют сотнями чужих солдатских жизней – это преступление. А когда воин прикрывает своей грудью друга – это подвиг. Когда ты жертвуешь ради ближнего половиной своего пайка – это благо. А если наворовал и хочешь повязать ближнего своим же грехом, предлагая ему часть ворованного, – это грех. Война всех нас закалила как металл. Да, била, да, ломала, калечила, выбивая сам дух из наших тел, а в результате придала новую, более стойкую форму и необходимые бойцовские качества. Она разрушила наши города, сожгла села. Но зато очертила перспективы нового строительства и сам смысл будущего существования. На своем пути война расставляла себе вехи, а теперь они же стали нашими ориентирами на пути к победе. И победа будет за нами.
Однажды в госпитале я услышал рассказ одного раненого солдата по имени Петр. Он вспоминал об одном жестоком бое, который стих только к вечеру. Вся ничейная полоса покрылась тогда телами убитых – и наших, и немцев. Бойцы отдыхали. Петр закурил, а его товарищ Иван Божков отошел было в сторону, а потом возвращается к нему и тихо говорит: «Петя, там женщина плачет…»
А