пацанчиков. И начинала формироваться качественная такая пробка, машин на сорок.
Герман погудел клаксоном. На армейский грузовик с неудовольствием начали оглядываться. Но к краю сдвигались, оставляя узкую тропинку – только протиснуться.
– Влада, малого в ноги. Сами туда же по свистку, – сказал Урусов, нервно поглаживая приклад. – Очень мне ребятки эти не нравятся. Ванек, ключ на старт. Наверное, сейчас будет махач. А семерых нету, чтобы меня держали…
– Че гудишь, борзый самый? – проорал со стороны Германа подошедший вплотную пацанчик. Барсетка, кожаный жилет, наглая, отожранная харя… Если бы в кабине не сидели две женщины и сын, Урусов, может, даже нашел бы этого кадра смешным. – Не видишь, гайцев ждем. Мы ждем, и вы ждите!
– Номера не различаешь? – высунулся в полуоткрытое окно ефрейтор. – Или с армейцами проблем хочешь?
– Че?! – непонимающе захлопал глазами «бык». – Это у тебя сейчас проблемы будут, лошара! – и заорал своим: – Пацаны, тут служивые в корень оборзели!
– Бабы – вниз. Ванька – газуй, – флегматично сказал Урусов. И высунулся по пояс из окна. С «тигром» в руках. Гражданский клон «драгуновки» два раза выплюнул коротенький язычок пламени.
«Быки» тренированно попадали на дорогу, прикрывая затылки скрещенными руками.
– Вспышка со всех сторон, – прокомментировал залегание пацанов Герман и придавил педаль. Грузовик, натужно порыкивая двигателем, пробрался по обочине, пропахав бампером внушительную борозду по борту шикарного «Лексуса».
– А теперь рви на всех парах, – влез обратно Урусов и снова поставил карабин в ноги. От «тигра» резко запахло кислой гарью сгоревшего пороха. – Пока не прочухались и стрелять не начали.
– Никого не убил? – поморщилась от запаха Влада.
– Не-а. Обе в двигатель головному. Мы ж не звери. Зато трижды подумают, прежде чем решат на наших наезжать.
– Сомневаюсь… – прошептала чуть слышно Анна, мелко крестясь. – Что не звери…
Мерно гудел мотор, легкий ветерок гулял по кабине, выдувая пороховую гарь, солнце грело ласково, не обжигая, монотонно бубнил что-то себе под нос Герман…
Окрестности Новосибирска, Толмачевское шоссе
Борис Юринов
В кузове грузовика, который Андрей назвал «кунгом», было темно и немного душновато. Сидеть можно было только на груде сумок. Да и из них во все стороны выпирало что-то твердое. Боря с трудом подобрал местечко, на котором ничего не давило на бока и не норовило воткнуться в зад. Трясло неимоверно. Сумки периодически подпрыгивали на очередном ухабе, и стоило больших трудов не улететь с них на пол. Привыкший за последнее время к относительному комфорту при передвижениях, Борис тем не менее переносил это стоически. В конце концов, не так давно его стали принимать на турнирах, и удалось перейти на самолеты и купейные вагоны поездов. А раньше…
Боря вспоминал…
Воронеж… сколько ему было… девять вроде… насквозь проваленный основной турнир, два поражения в стартовых турах блица, и огорченный голос папы: «Борька, либо ты берешь