как президент Нето, через несколько дней после провозглашения независимости, переехал сюда вместе с администрацией и некоторыми из его ближайших помощников:
– Президент переселился во дворец шестнадцатого ноября семьдесят пятого года, меньше чем через неделю после провозглашения Независимости, – рассказывал Бандейра. – Он привез с собой свою повариху, дону Жозефу, и официанта, который прислуживал ему за столом. Сопровождавший его офицер, в первую с ним встречу, оглядев нас, уже не слишком молодых людей, сказал, что те, кто хочет уволиться или уйти на пенсию, могут это сделать. Некоторые так и поступили. Потом он, правда, стал помягче с нами.
– Сколько лет президент провел во дворце Футунгу де Белаш? – поинтересовался Хайдаров, не очень понимая, зачем ему нужны эти сведения. Скорее, подумал он тогда, чтобы поддержать разговор с человеком, который наверняка был долгое время по-настоящему предан своему хозяину.
– Около двух лет, до июля семьдесят седьмого, когда здесь начался капитальный ремонт, законченный незадолго до того, как камарада Нето скончался… – Бандейра украдкой вытер набежавшие слезы.
До приезда представителей руководства НРА глава советской делегации нашел состояние тела президента удовлетворительным, попросив только, чтобы ему раздобыли для уточняющих лабораторных исследований клок волос местного африканского жителя. Никто не ожидал, что это станет настоящей проблемой. Полагая, что дело не стоит и выеденного яйца, Олег вместе с Петровичем вышли из дворца и подошли к небольшой группе любопытствующих пожилых ангольцев. Судя по всему, многие уже прознали, что прощание с лидером нации будет проходить именно здесь. На предложение позволить отрезать у них небольшую прядь волос для эксперимента, который поможет «камарадаш совье́тикуш» в их медицинских исследованиях, люди резко шарахались в сторону. На дальнейшие разъяснения и просьбы они отвечали категорическим отказом. Выяснилось, что отдать постороннему клок своих волос здесь считается смертным грехом. Учитывая, что смерть в те дни буквально витала над страной в образе ее первого президента, желающих совершить грехопадение не находилось. В итоге после десятка неудачных попыток образец волос взяли у какого-то полунищего старика, сидевшего в пыли под деревом с бутылкой местной бормотухи. Когда в пару к ней предложили литровую бутыль «Блек Лейбл», сделка была успешно осуществлена.
Комендантом дворца был довольно колоритный майор ФАПЛА, крепкий, невысокого роста африканец. На брезентовом поясе сбоку при нем был пистолет, с которым он никогда не расставался. Этим, несмотря на свой дружелюбный вид, он всегда настораживал и даже беспокоил группу советских микробиологов, и Клименко по-дружески попросил его не пугать оружием гражданских людей, занимающихся сугубо мирным, пусть и сопряженным со смертью делом. Майор тогда снял с пояса кобуру с «Макаровым», но приставил к нему отдельного дневального, вооруженного автоматом Калашникова.
Вечером случилось непредвиденное,