Всё было привычно, суетились официантки, в основном пожилого возраста. Столовая была пропитана запахом советского общепита. Мебель, шторы и всё остальное тоже. За столом ужинала семья – муж, жена, сын и дочка. Представились: Миша (35 лет), Люба (25 лет), Фёдор (сын лет 8), его сестра Ева (4 года).
Они приехали из Московской области, оказалось, жили в 40 км от меня по одному направлению. Были в первый раз. Кушая, я, изредка оглядывал их, формируя своё мнение. Они быстро доели и пошли в Дом культуры на просмотр кинофильма. На следующий день, как обычно, мы начали общаться. Муж работает водителем, Алина закончила колледж, работала продавцом. После нескольких дней я составил своё мнение о них. Миша чуть выше среднего роста, крупный, уже с выделяющимся животом, руки явно выдавали себя – огрубевшие руки водителя. Одевался небрежно, не контактный (как позже выяснилось, еврей, имя – Моше). Он периодически осматривался вокруг, останавливая взгляд на женской половине человечества. «Бабник», – подумал я. На шалости ребят он не реагировал, неохотно вступал в разговор, но внимательно, как бы выжидательно, смотрел на меня. С Любой обменивался репликами, короткими фразами. «Ни рыба, ни мясо», – окончательно определился я.
Люба сразу привлекла внимание своей женственностью. Выше среднего роста, лицо полуовальное с полноватыми губами цвета калины красной (не крашеные), которые были всегда чуть-чуть приоткрыты, показывая белоснежные зубы, волосы цвета спелой пшеницы опускались ниже плеч. Коричневатые глаза смотрели прямо, как бы изучая собеседника. Грудь, бёдра и талия сразу становились объектом внимания мужчин. Руки говорили о многочисленных контактах со стиральным порошком. Бижутерия, элементы одежды, перстень свидетельствовали о среднем достатке. Когда она проходила по залу, то военные пенсионеры, независимо от того, женаты они или нет, оглядывались на неё, чтобы муж не видел их взгляды. Дочка Ева была копей мамы – такие же овал лица, губы, глаза. Егор тоже был больше похож на маму. «Гены Любы были более жизнеспособны, чем гены её мужа», – пришло в голову. Люба была задумчива, порой какая-то отрешённость чувствовалась в её поведении.
Когда я сказал ей о моём писательстве, глаза её уставились в одну точку, руки затеребили салфетку. Она с интересом всматривалась в меня. Люба сказала, что она, тоже делала попытку писать и даже составила краткое содержание. Но проза жизни повернула в другую сторону – забота о семье, детях полностью поглотили её.
– Мне жаль, что не реализовала замыслы, – со вздохом закончила она.
Я же с ещё большим интересом смотрел на неё. Чутьём чувствовал, что от общения с ней что-то родится – рассказ, очерк.
– Муж не будет возражать, если мы будем иногда общаться с тобой? Дело в том, что мой творческий замысел состоит в том, чтобы посвятить новеллу о любви, выборе спутника жизни, показать, на что может идти девушка (женщина) ради создания и сохранения семьи, – продолжил я.
По мере того, как говорил, зрачки её то расширялись, то ссужались. Всё выдавало, что