я его, чувствуя, что в двух словах об этом не расскажешь, а время уже позднее. В восемь у тебя и у меня лекции, не хотелось бы опоздать. На посошок – и баиньки. Да и моросить начинает.
Сказано – сделано.
Следующий день оказался тяжелым, а вечером нас пригласили в гости к двоюродным родственникам Николя. Оказалось, Зуманиги, живущих недалеко от Зерекоре, довольно много – целый клан. Кроме риса с рыбной подливкой, нас угостили редким фруктом соп-соп – это крупные шипастые плоды с белой мякотью, богатой витамином С, – и пальмовой водкой. Так называется напиток из пальмового сока, с градусами. Собирается сок из надреза на вершине пальмы. Затем ему дают слегка забродить. Наподобие русской бражки. Понятно, что после такого угощения не до душещипательных бесед.
Только на третий день мы вновь собрались за вечерним чаем.
– Так как же ты все-таки оказался в родной Гвинее? – вернулся я к прерванной теме.
– О, это целая история с приключениями. К этому времени я в Москве уже хорошо зарабатывал. Двоих детей надо было кормить, содержать. Подрабатывал еще в клинике ЭКО. Придумал методику, по которой у нас рождались только пацаны. По заказу. Без осечек. Конкуренты, конечно, злились. Купил двухкомнатную квартиру. На радость теще и жене.
Но в двухтысячном Гвинею охватила золотая лихорадка, как в Клондайке. А она многих цепляет. Вообще, в Гвинее, кроме мировых запасов бокситов, есть все – полная таблица Менделеева и еще немножко. Алмазные трубки тоже. Двое моих знакомых уговорили меня во время отпуска помочь им как-то вписаться в эту погоню за золотым тельцом. Я сам по натуре тоже авантюрист. Загорелся. Месяц пытался использовать с этой целью связи отца, но он уже отошел от дел, да и постарел.
У гвинейцев существует такая хвастливо-шутливая поговорка: гвинеец – это не национальность. Это профессия. Сидящие в министерствах, у золотого корытца, зарабатывают гораздо больше тех, кто добывает золото в Гвинее. Пошел второй месяц. Деньги моих друзей и большая часть моих собственных улетели на взятки, а лицензию мы так и не получили. Попробуй, возникни! Тут же в тюрьме окажешься. А она в Гвинее ох какая некомфортная.
Короче, к концу второго месяца я все понял. Есть хорошая русская пословица: не знаешь броду – не лезь в воду. Но уж больно заманчивой была идея стать золотопромышленником. В общем, прогорел вместе с друзьями. Потом уже узнал, что я такой не один. Многие теряли в Гвинее крупные деньги на жажде золота и алмазов.
За всем этим времени прошло немало. Возвращаться в Москву стало неудобно. Да и должности мои были уже заняты. Пришлось приспосабливаться в Конакри. Пустили меня сначала дежурантом по экстренной хирургии. А когда я вытащил трех хирургических безнадег, мной заинтересовались, взяли в штат. Стал оперировать все, что умел. Как-то в присутствии главного хирурга госпиталя, профессора, защитившего докторскую в Болгарии, прооперировал зоб, и тот сказал: «Мне нечего тебе дать. Пожалуй, нам всем есть чему у тебя поучиться». После этого