урана для проведения опытов в области ядерной физики. Первухин М.Г. совместно с Курчатовым И.В. организовал в районе Покровское-Стрешнево г. Москвы научно-технический центр (Лаборатория № 2), где в последующем был построен опытный уран-графитовый реактор. Первухин М.Г. обеспечил проведение работ по разведке новых урановых месторождений, организовал производство графита сверхвысокой частоты и строительство опытного реактора по производству тяжелой воды. К маю 1945 года встала задача перевода работ в области атомной физики на промышленную основу с обеспечением самых благоприятных и преимущественных условий в целях скорейшего создания атомного оружия. Тогда Первухин М.Г. и Курчатов И.В. обратились к председателю ГКО Сталину И.В. с предложением о создании Научно-технического совета, чтобы привлечь к решению атомной проблемы самый широкий круг предприятий, научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро, специалистов и ученых. 6 августа 1945 года ГКО принял решение 20 августа 1945 года образовать Специальный комитет (по решению атомной проблемы) при ГКО (председатель комитета – Берия Л.П.), главным хозяйственником проекта стал Б.Л. Ванников, а М.Г. Первухин был включен в состав Специального комитета по созданию советской ядерной бомбы и 30 ноября того же года назначен председателем Инженерно-технического совета при Специальном комитете. После XIX съезда Первухин вошел в состав Президиума ЦК и Бюро Президиума.
В целом же в атомном проекте секретность была поставлена на самом высоком уровне. Например, никто не догадывался, что важнейший завод по обогащению лития, который строился в Сибири, нужен был для того, чтобы в водородной бомбе заменить тритий. Распространялась версия, что литий нужен для реактора, который генерировал оружейный плутоний, как в американской бомбе «Толстяк». Секретность помогла сохранить жизнь атомщиков. О конечной цели литиевого проекта знали только трое: Курчатов, Харитон, ну и, конечно, сам Берия. Даже Гинзбург не догадывался. Сахаров занимался своей «слойкой» и информации о заводе по обогащению лития-6 не имел. Берия довел уровень секретности до такой степени, что не посвящал в детали даже вождя. Хозяин знал состояние дел только в общем. Он не был посвящен в планы создания литиевой супербомбы. Берия говорил с Хозяином о бомбе только один раз, но при этом разговоре присутствовал Маленков. Берия тогда сказал Сталину: «Если мы создадим сверхбомбу, то уровень опасности нападения со стороны Америки будет сведен к нулю. В ГДР мы поставим заслон на пути бомбардировщиков, в Чехословакии, в Польше, в Румынии, Болгарии и в Крыму. Мы должны отгородиться от мира ракетным щитом».
Лаврентий решил проверить всю шестерку. Он помнил каждого члена Политбюро и их делишки. Мозг Маленкова был заполнен бумагами и инструкциями. Жердина Каганович – правдолюб, прямой, как луч света, в своих поступках. Молотов? Вначале Берия стал анализировать Молотова. У него был четкий мотив – жена Жемчужина, ее репрессировали, a его самого Сталин резко отодвинул