колдовским огнём. Архонт говорил, что её ни в коем случае нельзя читать, но не закрывать же глаза в бою, они потом могут и не открыться. Схватив за корочки, я резко захлопнул книгу, которая размером превышала первый том Капитала. Вот только огненная строка врезалась в глаз, словно пятно света после взгляда на электросварку, буквы, которые я воспринимал как кириллицу, стояли перед глазами и легко читались. «Энеос градас тогу брадас». Но раздумывать некогда, нужно было как можно скорее найти артефакт. Что у нас тут самое красивое?
Из разрубленной груди солдата, точнее, из самого его сердца, рос стебель непонятного растения, чёрного цвета с мелкими листочками и шипами, как у розы. Этот стебель, разветвляясь, создавал оправу, в которой поместился кристалл. Был он синего цвета, размером чуть больше грецкого ореха, красиво огранён, но неправильной формы. И главное, стебель продолжал расти и выпускать всё новые отростки. Понимая, что процесс этот, чем бы он ни был на самом деле, нужно остановить и поскорее, я просто вырвал кристалл. И снова пришлось выругаться. Перчатки я снял перед боем, думал, что придётся стрелять из дробовика, а заряжать в перчатках неудобно. Сам кристалл ничего мне не сделал, не оглушил, не обжёг, не ударил током, но в ладонь впились шипы неизвестного растения. Я тут же оторвал их от кристалла и выбросил, оставшиеся ростки тут же завяли и рассыпались в прах. Но ладонь моя была изранена, кровь текла обильно, а попадая на кристалл, исчезала, не испарялась, а словно бы впитывалась в него. Он любит кровь, кровь убитого солдата тоже он выпил. Решив больше не испытывать судьбу, я достал перчатку и надел на здоровую руку. В ней я и держал теперь артефакт.
Мои товарищи отошли от окровавленного тела мага, на котором не осталось живого места. Забивали, как мамонта. Я сидел, прислонившись спиной к алтарю, и тяжело дышал. Когда подошёл Эванс, я протянул ему сначала камень, а потом закрытую книгу. Командир оказался умнее меня, он их даже в перчатках трогать не стал, просто раскрыл мешок и предложил мне бросить добычу туда. С трудом я поднялся на ноги, голова кружилась, мучила слабость и хотелось пить, словно с несколькими каплями крови камень выпил из меня все силы.
– Ты прикоснулся к нему? – спросил Эванс, накладывая мне матерчатую повязку на руку.
– Да, – не стал я отрицать очевидное, – что теперь будет?
– Возможно, ничего не будет, я ведь не знаю, что это за кристалл, надо Архонта спросить.
– А что мы теперь будем делать? – поинтересовался я.
– А сам-то как думаешь? – вступил в разговор внезапно повеселевший Эрнесто, – валить надо отсюда, и чем быстрее, тем лучше.
– Именно так, – добавил Эванс, протирая клинок шпаги тряпочкой, – идти сможешь?
– Смогу, – кивнул я, прикладываясь к фляге с водой, – только не очень быстро.
– Пошли, двигаемся тем же путём, за мной.
Обратная дорога заняла больше времени, когда мы начали подниматься по склону, уже начинало светать. Моё самочувствие