себе на уме, хитроумных и мечтающих вредничать борзых девчонок чем-то глубинным. Но чем? Ответа я не нашла, и мысль о тайне борзой кобелиной сущности прочно засела в голове. Мысль кружила и кружила вокруг этих, мистических для меня, созданий: «Какие же они – борзые кобели?»
В третью свою осень Айна серьезно надорвала связку на передней лапе, сделав угонку по крутым глыбам распаханного чернозема. В начале того охотничьего сезона – после неудачной вязки, но до травмы лапы – Айна успела отохотиться в группе борзых. В ней был непревзойденный дотоле по скорости кобель белого окраса. Собаки подняли зайца, тот сделал ноги, его подрезала Айна. Она и белый кобель продолжали преследовать зверя вдвоем, когда все другие собаки отстали или остановились. Кобель весил тридцать пять килограммов, а Айна – пятьдесят пять. Бежали они почти вровень, пока не скрылись за бугром. Айна отставала лишь на голову, да и то – только потому, что во время скачки отвлекалась, умудряясь с заигрывающим лукавством коситься на кобеля.
Если кобель несся, как пушинка, увлекаемая сильнейшими порывами ветра, то Айна мчалась, как сам ураган. Земля дрожала под ее ногами. Тело выгибалось дугой при толчке задними ногами, корпус стремительно и страшно размалывал воздух, возносясь над земной твердью. Распрямляясь в полете, Айна затем звучно приземлялась на передние лапы и по инерции, казалось, вращала ногами Земной Шар. В момент приземления передние ноги тут же заносило назад, под живот, а задние выбрасывало вперед, и получалось наперекрест. Из-за немыслимой скорости, по времени этот миг приземления совпадал с мгновением нового рывка ввысь и вдаль. Махи редкие, громадные, грандиозные – вытяжная поскачка. Голова рвалась вперед, словно выдергивая за собой корпус. Черные глазища непрерывно озарялись всполохами искр безудержного задора. За Айной – сплошная, непроглядная стена из пыли. В воздухе слышался конский топот, и мерещилось, что по-над полем бойко летит к цели грузное и грозное пушечное ядро. Красотища, богатырство и жесточайшая резвость поскачки.
Возвратившись, Айна отдыхала стоя и метала по сторонам зловредным взглядом: на ком бы оторваться за ушедшего зайца. Не найдя никого подходящего (все борзые расположились у ног своих хозяев), Айна с видом полного разочарования плюхалась пузом о землю возле меня и забывалась в моих объятиях.
Что касается бега кобеля, то, неслышно касаясь земли, он молотил ее ногами и рассекал воздух грудью, как ножом. Спина с хорошим верхом не позволяла туловищу изгибаться до такой степени, чтобы взлетать высоко. Он походил на выпущенную пулю. Махи частые, непрерывные, сливающиеся в размытое пятно из всех четырех ног: варкая (жаркая, горячая, кипящая – дословно, а по сути – семенящая) поскачка. Пыль за ним вихрилась малюсенькими столбиками. Голова выброшена вперед и словно тянет за собой тело. Глаза стеклянные. Красота, изящество и жесточайшая резвость поскачи.
Обернувшись за зайцем, кобель обмякал у ног хозяина и, прикрыв веки, валился боком на траву.
Породу