Она отдала все силы без остатка, когда заставила на миг рассеяться вечную тьму подземелий. И теперь должна была бы спать как убитая, однако вместо этого…
…Она видела огонь, вздымающий свою рыжую гриву над огромным городом – чуть ли не над самым Мельином. Она видела странные пугающие тени, что крались вдоль самого края ночи, и тени эти казались подозрительно похожими на их козлоногого приятеля, встреча с которым стоила жизни Кан-Торогу.
Она видела жуткие сцены на улицах горящего города, видела пламя, пожирающее стариков в их постелях и младенцев в люльках. Видела мечущихся людей, разрываемых на части вырвавшимися из подземелий тварями наподобие собак, но с пастями аллигаторов, обитателей влажных джунглей жаркого юга – Учитель рассказывал о таких.
А потом её взор подёрнулся алым, и из этого облака внезапно проступила фигура священника – истерзанного, с изрезанным лицом, с торчащими кольями в мякоти рук и ног, теми самыми кольями, которыми Тави прибивала труп к земле, готовясь заняться некромантией.
Лицо несчастного было перепачкано кровью, рот приоткрыт. Он заговорил – но губы не двигались.
– Вот и свиделись, Тави…
– Чего тебе надо?! – чуть не поперхнулась она, давясь неслышимым криком. – Возвращайся в обитель мёртвых! Тебе нечего делать среди живых! Даже среди их снов!
– Ты думаешь, что я мёртв? – Губы священника растянулись в кошмарном подобии улыбки. – Ты ошибаешься, волшебница. Ты убила меня… убила страшно, я умер второй, конечной смертью, но всё равно не до конца. Душа моя ныне в пыточных застенках Повелителя Мрака, что имеет отвратительный облик получеловека-полукозла, и его заплечных дел мастера уже готовят свой инструмент.
– Что тебе надо?! – срываясь, взвизгнула Тави.
Мертвец жутко осклабился.
– Тебя, – жизнерадостно сообщил он девушке. – Тебя, мою убийцу. Тобой заплачу я выкуп Тёмному Властелину и обрету наконец покой. Мои хвалинские братья обещали помочь мне в этом. Они согласились с радостью, потому что всё равно скоро умрут, как и всякая живущая тварь. Ибо приходят дни Великой Битвы, Спаситель готовится сойти с небес на землю, повергнуть окончательно мрак и судить каждого по делам его. И я возрадуюсь, когда услышу свой приговор!
– Что ты сказал… о Спасителе? – пропустив мимо ушей все обращённые к ней угрозы, ошеломлённо произнесла Тави.
– Близится час Последней Битвы. Как никогда близок он уже, – нараспев произнес мёртвый. – Ведома всем притча о соломинке, что ломает спину верблюда; и кто знает, не моя ли первая смерть была той соломинкой, что высвободила Зверя из Бездны?.. Вспомни пророчества Илэйны, Тави, вспомни её пророчества. Два Брата уже обрели свободу, и теперь Богам осталось лишь расплавить мир и отлить его заново – в новой, лучшей форме, где не останется места ни злу, ни порокам.
…Тави проснулась в холодном поту. Никогда ещё посещавшие её видения не отличались такой яркостью и никогда ещё не запоминались так хорошо.
Она вытерла мокрый лоб. «Стыдись, волшебница!