оглушил Егора, всю картину он наблюдал смутно и не особо понимал, что произошло. Он начал озираться по сторонам, но не сумел увидеть, откуда был выпущен заряд и тем более кто это сделал. Несколько человек бежало к ним, кто-то в страхе лежал на земле и озирался по сторонам. Несколько сотрудников имперской гвардии тоже выбежали из здания и побежали по направлению к Егору и Акано. В этот самый момент произошёл ещё один импульс. Шар плазмы полетел прямо на Егора, но он уже был настороже и внутренне был готов к чему-то подобному. Он успел отпрыгнуть от плазменного снаряда в последний момент, но из-за оглушения, всё-таки, замешкался на долю секунды. Взрывная волна подхватила его и отбросила на несколько метров от того места, где он находился. Приземлился Егор крайне неудачно, сильный удар по голове отправил его в забытье.
«– Егор. Егор! Просыпайся соня. Сколько можно спать? –женщина стянула с него одеяло, затем раздвинула тяжёлые шторы и открыла окно. Свежий воздух вместе с ярким светом проник в комнату. – Как ты умудряешься столько спать?
– Мам! – протянул Егор сонным голосом с жалобным нотками. – Ну дай ещё немного поспать, ну ещё чуть-чуть. Я так устал.
– Это что ещё за новости? Отчего ты устал, соня? – весело спросила мама Егора. – Ты тяжело работал или планету спасал? Давай просыпайся. Завтрак уже на столе и остывает.
Егор потянулся в постели с грацией кошки, громко и сладко зевнул. Свет уже не слепил глаз, и в окне перед ним предстала картина их летнего двора. Несколько плодоносных деревьев: яблоня, вишня, груша. Зелёная лужайка перед домом, на которой копошились домашнее хозяйство: гуси, индюки и куры. Квочка зорким взглядом следила за своим потомством, которое насчитывало семнадцать цыплят, молодых петушков и курочек, которые, в свою очередь, не упускали возможности прибавить ещё больше забот своей матери. Они бегали, прыгали, дрались друг с другом за еду, ловили мелких насекомых, выковыривали мелких червячков из земли и всё время куда-то угождали, будь то густая трава, в которой они застревали своими неокрепшими лапками, или ограждающая сеть, не дававшая им разбрестись по всему двору. Каждую свою неудачу они сопровождали громким и протяжным щебетанием, что тут же активизировало их мать, и та, стремглав, бросалась на помощь своим чадам.
Неподалёку за этой картиной наблюдал их дворовый пёс – Джек или Джекушка, мама Егора любила его так звать. Он, то пристально смотрел, как копошатся птицы, то подпрыгивал и звонко лаял на них. А ещё он был обижен на хозяев за то, что посадили его на цепь. Но он это заслужил, устроив погром у соседей во дворе, гонял тамошних уток и гусей.
В тени дерева, на сложенных рядом с ним брёвнах на всю эту картину, с нескрываемым высокомерием, смотрел кот Моська, свою кличку он получил за милую и маленькую мордашку, когда был котёнком. Несмотря на эту кличку грации и высокомерия у Моськи хватило бы ещё на несколько котов.
Эта картина вызывала такое спокойствие на душе у Егора, которое он не ощущал уже много лет.
Стоп.
«Какие ещё – много