в окно. Завотделом по накрутке Вирсов Иван Иванович пытался разрезать портфель ножницами. Все бормотали слово "лафабры".
Игорь Васильевич вернулся на рабочее место. Валерьяна Александровна пыталась снять со стены конторские часы.
– Зачем вы это делаете, Валерьяна Александровна?
– Затем, дорогой Игорек, что не будет больше у нас заказов. Лафабры означают шестой технологический уровень, а мы на четвертом!
Игорь Васильевич тотчас увидел в своем воображении жену с детишками и парящую над ними тещу с плакатом в руках "Я же тебе говорила!" Ведерников уже чувствовал, как шуршат письма из банка о просроченных ипотечных платежах.
– Это все ОАО "ВАМЖИЛФИГ", они нам палки в колеса вставляют, потому что тамошний начальник Лидия Валерьевна раньше у нас работала и страшно ненавидит Зою Матвеевну!
– А мы-то тут причем? – вопрос Игоря Васильевича остался без ответа. Не потому, что Валерьяна Александровна была увлечена настенными часами, а потому, что Игорь Васильевич начал трещать по швам, тем самым напугав до смерти и Валерьяну Александровну, и всех остальных сослуживцев.
Через пятнадцать минут здание "ПОСТПРОМа", в котором Игорь Васильевич работал последние 9 лет, накренилось и начало рушиться. Соседние дома вибрировали, асфальт лопался, машины сталкивались друг с другом, люди в ужасе разбегались в разные стороны. Все были напуганы гигантской черепахой, испускавшей пламень из пасти.
Превратившийся в гигантскую черепаху-разрушительницу, чем-то напоминавшую потертый амулет, Игорь Васильевич больше не руководствовался заданными алгоритмами.
"Буду путешествовать, – думал Игорь Васильевич Ведерников, поливая улицу огнем, – возьму с собой жену, детишек, пойду на Север, на Юг, куда захочу. Хватит с меня этой рутины!"
Конец путешествия
Шумно здесь, да, но шум привычный. Мы же все попутчики. Под стук колес, как говорится.
Куда едем? Не принято тут подобные вопросы вслух задавать. Да и глупо это. Все знают, что такова жизнь – едешь и все. Не по-вагонному о таких вещах спорить.
Наш вагон не чета соседним, хоть они и купейные. Есть вон вообще сидячие, туда даже входить страшно.
Полочки очень важны – на них главное удержаться. Держимся разными способами: кто штампом в документе, кто гордостью за предков, кто картинкой в своем букваре, кто гимнами и знаками, а кто вообще половыми органами зацепился. Гордиться важно. Без гордости не полочке не удержишься.
Едет поезд, а по вагону нашему проводник идет с чаем, наручниками и косой – билеты спрашивает. С ним не балуй – у него не только чай, но и кнопки на пульте управления кондиционером.
Три месяца назад один из наших, тихий такой, захотел вдруг перебраться из плацкартного вагона в купейный. Мы ему говорим, мол, рискуешь, брат, на фига, у нас тут лучше всех! А он нам: «Не брат я вам, козлам, и не сестра. Хочу нахрен свалить в другой вагон, потому что с вами мудаками каши не сваришь!» Ну и свалил. Обидно. Одни говорят,