Поехали.
– Запись, – сообщил оператор и припал глазом к камере.
– Сейчас мы находимся возле офиса правящей семьи Коэло, – затараторила женщина бодрым голосом. – Старший сын господина Алана Коэло, господин Томас Коэло вот-вот должен выйти из здания и мы намерены задать ему тот важный вопрос, который волнует многих зрителей нашего телеканала.
Защелкали десятки объективов. Журналисты двигались боком, наступали друг другу на ноги и протягивали микрофоны к высокому темноволосому мужчине, вышедшему из матовых дверей здания. Он шел медленно, засунув руки в карманы узких брюк. Волосы зачесаны не назад, как принято, а на правый бок. Томас Коэло будто не замечал толпы журналистов, не слышал гула вопросов и восклицаний. Лишь единожды остановился, мельком взглянул на одну из журналисток и улыбнулся уголком губ. Скорее снисходительно, чем раздраженно. Журналистка восторженно пискнула и прижала свободную от фотоаппарата руку к груди.
Несмотря на подобие улыбки, глаза мужчины остались замороженными. Из-за низко опущенных век зрачки напоминали мрачные полумесяцы.
Перед Томасом Коэло маячило двое охранников. Они прижимали указательные пальцы к наушникам, отталкивали журналистов, которые приближались слишком близко, лапали объективы камер и переглядывались с охранниками, идущими позади Томаса.
– Идут, идут, – защебетала корреспондент и ухватила оператора за лацкан пиджака, чтобы оттащить подальше от автомобиля Коэло. – Включай камеру и за мной.
– Господин Коэло! – взревела женщина, когда Томас уже поставил одну ногу на порог автомобиля. – Телепрограмма «Знать всё». Только один вопрос, который волнует всех наших телезрителей.
Коэло остановился и без интереса оглядел корреспондента. Опустил ногу на асфальт, что значило: «я весь во внимании».
– Господин Коэло, – обрадовалась та и протянула мохнатый микрофон ближе к Томасу, – когда вы намерены раскрыть общественности вашего младшего брата? Никто до сих пор его не видел.
На лице Томаса не дрогнул ни один мускул. Ледяные полумесяцы грозно подпирали верхние веки. Женщина поежилась и приподняла воротник пиджака. Одна нога подогнулась, будто под подошвой туфель размягчился асфальт. Корреспондент быстро заморгала, прогоняя неожиданный сумрак. Небо заволокло тучами, по коже пробежался прохладный весенний ветер.
– У каждого из нас есть свои обязанности, – заговорил Томас так вкрадчиво, словно шептал приватно, на ухо. – У меня – быть наследником. У моего брата – оставаться инкогнито. У вас – соблюдать кодекс журналиста. Знаете, что произойдет, если один из нас не выполнит свою обязанность?
– Что, господин? – корреспондент не могла оторваться от созерцания полумесяцев, в которых отражались тяжелые дождевые облака.
– Дайте вашу визитку.
Корреспондент медленно моргнула, и Томас стал ближе. Женщина вдыхала запах горьких духов с соблазнительным привкусом красного дерева. Как завороженная,