если ты такой любопытный. «Дорогая Ядвига, пусть меня полюбит учитель математики».
Виктор. И как, Ядвига тебе помогла?
Геля. Должно быть, помогла, я сдала экзамен.
Виктор. Слушай, у меня родилась идея.
Геля. Надеюсь, ты шутишь.
Виктор (кивая на статую). Спрячемся за этого типа и поцелуемся.
Геля. Я говорила, ты сегодня… в ударе.
Они заходят за статую и целуются.
Какая прекрасная идея.
Виктор. Дежурная, по-моему, спит.
Геля. Я боялась, что здесь будут экскурсии. Я очень не люблю экскурсии, это мой недостаток. Правда, ничего не надо объяснять? Пускай люди думают сами.
Виктор (быстро целует ее). Пока дежурная не проснулась.
Геля (прислонясь к статуе). В крайнем случае нас защитит наш атлет.
Виктор Мы сами себя защитим.
Геля. Но он очень сильный. Смотри, какие у него мышцы.
Виктор. Видишь, что значит заниматься спортом.
Геля. Я знаю, знаю – у тебя под кроватью две гири.
Виктор. А что тут плохого?
Геля. Я немножко боюсь спорта. Спортсмены слишком ценят силу.
Виктор. Это не грех.
Геля. Ты очень сильный?
Виктор. Не слабый, конечно.
Геля. Приятно быть сильным?
Виктор. Очень приятно.
Геля. А что тебе приятно?
Виктор. Я сам не знаю… Должно быть, какая-то независимость.
Геля. Может быть, зависимость других?
Виктор. Я не драчун. Но надо уметь дать сдачи.
Геля. Так. Но сегодня человек дает сдачи, видит, что это получается, и завтра он бьет первым.
Виктор. Хорошо. Я буду подставлять другую щеку.
Геля. Наверное, я очень глупая, Витек, и надо мной нужно весело смеяться, но я ничего не могу с собой сделать. Для меня сила почти всегда рядом с насилием.
Виктор. Геля, ты говоришь про фашизм…
Геля. А я теперь часто думаю про фашизм. И слушай – иногда он выглядит очень эффектным. Оптимизм. Уверенность в будущем. Он целые страны соблазнил своими мускулами.
Виктор. Слушай… война кончилась в сорок пятом.
Геля. Так. Правда. (Пауза.) Это смешно. Я тебя просила не говорить о войне, а сама не могу ее забыть ни на минуту. Мы в Польше все такие. Витек, ты веришь в счастье?
Виктор. Да, Геля, верю.
Геля. А я боюсь верить. И жизни я боюсь. Это очень стыдно, но я ее боюсь. Говорят, после первой войны с людьми было то же самое.
Виктор. Не знаю. То была совсем другая война. Не нужно сравнивать. И не нужно бояться. Просто ты насмотрелась на оккупантов. На их патрули, на их автоматы. Это пройдет.
Геля. Витек, у тебя пальцы как у пианиста.
Виктор. Мне медведь на ухо наступил.
Геля. Я уверена, что это не так.
Виктор. Слушай…
Геля. У тебя снова идея?
Виктор. За этой богиней нас никто не увидит.
Геля. Помни, букет создается выдержкой.
Виктор. Ты действительно