Фишер, мне о нем рассказывал отец. Вот он был чудак. Или мудрец. Это почти одно и то же. Знаешь, он был душой Варшавы. Она без него осиротела.
Голос, усиленный микрофоном: «Вызывает Варшава.
Кабина шесть. Варшава на проводе – шестая кабина».
Это – меня.
Голос: «Варшава – кабина шесть».
Подожди, я – быстро. (Убегает.)
Виктор закуривает, ждет. Голос: «Вызывает Прага. Кабина два. Прага на проводе – вторая кабина». «Вызывает София – кабина пять. София, София – пятая кабина». Виктор тушит папиросу.
Возвращается Геля.
Геля. Как было хорошо слышно. Как будто рядом.
Виктор. С кем ты говорила?
Геля. Витек, разве ты не видишь – я хочу, чтоб ты мучился и гадал.
Виктор. Ты сама мне сказала, что мать уехала к тетке в Радом.
Геля. Ты знаешь, Радом – это удивительный город. Его называют – столица сапожников. Когда-нибудь я поеду в Радом и мне сделают такие туфли, что ты тут же пригласишь меня в «Гранд-отель».
Виктор. Если она в Радоме, с кем же ты говорила?
Геля. О, трагическая русская душа. Она сразу ищет драму.
Виктор. Если пани предпочитает комедию, она может не отвечать.
Геля. Я еще не пани. Я панна. Альбо паненка.
Виктор. Прости, я ошибся.
Геля. И я ошиблась. Я думала, у нас будет такой легкий, приятный роман.
Виктор. Не самая роковая ошибка.
Геля (смиренно). Добже. Я сознаюсь. Успокойся. Это был молодой человек.
Виктор. Как его зовут?
Геля. Какая разница? Предположим, Тадек.
Виктор. А фамилия?
Геля. Езус-Кристус! Дымарчик. Строняж. Вечорек. Что тебе говорит его фамилия?
Виктор. Я хотел знать твою будущую, вот и все.
Геля. Для концертов я оставлю свою. Ты будешь посетить мои концерты?
Виктор. Посещать!
Геля. Посетить, посещать – какой трудный язык!
Короткая пауза.
Витек, а если я говорила с подругой? Такой вариант тоже возможен.
Виктор. Почему я должен верить в такой вариант?
Геля. Хотя бы потому, что он более приятный. Который час?
Виктор. Действительно, в самый неподходящий момент.
Геля. Я же тебе говорила. О, как поздно. Скоро двенадцать. Или лучше – скоро полночь. Так более красиво звучит. Более поэтично. В полночь общежитие закрывают и девушек не хотят пускать.
Виктор. Пустят. Я тебе обещаю.
Геля. Идем, Витек. Ты проводишь меня до дверей и скажешь мне: «До свидания». Это прекрасное выражение. Так должны прощаться только влюбленные, правда? До свидания. Мы прощаемся до нового свидания. Несправедливо, что точно так же прощаются все. Влюбленных постоянно обкрадывают.
Виктор. Это идиотизм – сейчас прощаться. Просто неслыханный идиотизм. А что, если я пойду к тебе? Попрошу эту Веру, чтоб она побряцала на арфе.
Геля. Нет, все-таки ты чудак. Такое мое счастье – отыскать чудака. После войны их почти не осталось. Должно быть, их всех