друг друга. Знаешь, я мог ожидать чего угодно, но почему-то никогда не думал, что стану полицейским.
Он посмотрел в гигантское окно, которое было внешней стеной гостиной первого дивизиона. Снаружи было темно, и все здания были освещены, заливая расположенную далеко внизу площадь ослепительным сиянием. Скайкэбы, пробирающиеся сквозь лабиринт зданий, превратили ночь в море красных и янтарных блуждающих огоньков. Окно отсекло весь шум, превратив сцену снаружи в немой балет света и стали.
– Какая-то нереальная картинка, правда? – произнес Финн, не отрывая взгляда от окна. – Знаешь, я просто ненавижу это место. Я родился в этом времени и все же не принадлежу ему.
Лукас улыбнулся.
– Ты романтик, Финн.
Финн фыркнул.
– Я солдат, парень, и этим все сказано.
– Послушай, ведь все еще не устаканено, так ведь? Комиссии еще предстоит вынести окончательное решение.
– Когда ты в последний раз слышал о том, что апелляционная комиссия не пошла в кильватере рекомендации рефери? – спросил Финн.
– Всегда что-то происходит впервые.
– Не обольщайся.
– Что ж, если тебя отправят в пояс, я составлю тебе компанию. У меня есть право на перевод.
– Не будь идиотом.
– А почему нет? Там настолько плохо? Служба не такая уж и опасная, и уж точно она уложит на лопатки работу в лаборатории, которую я оставил перед возвращением в армию. К тому же, мы с тобой столько всего пережили. В том далеком 1194, если быть точным.
Финн улыбнулся, вспомнив корректировку в Англии XII века. Он кивнул.
– Да, это была охрененная миссия, согласен? Мы почти-что ее слили.
– И все же мы выбрались оттуда, – сказал Лукас. – И мы были в еще большей жопе, чем ты сейчас.
– Возможно. Жаль Хукера. Да и Джонсона тоже.
Он опрокинул свой виски.
– Черт, наверно, я старею. Превращаюсь в плаксивого алкаша.
Лукас отодвинул свой стул и встал. Финн посмотрел на него, а затем повернулся, чтобы увидеть, как к их столу приближается майор Форрестер. Он не был обязан вставать при появлении старшего офицера, находясь в гостиной, но в любом случае он сделал решительную попытку. Он уже почти наполовину поднялся над стулом, когда Форрестер сказал: «Вольно, джентльмены. Отставить».
Лукас сел обратно.
– Простите, сэр, – сказал Финн. – Я сделал все возможное, но что-то я плохо чувствую свои ноги.
– Я уже почти принял решение по их ампутации в твоих интересах, Дилейни, – сказал Форрестер.
Старик не изменился. Противовозрастные препараты не позволяли с точностью предположить возраста человека, но Форрестер выглядел таким же старым, как сам Мафусаил. Даже его морщины были в морщинах. Тем не менее, Форрестер держался прямо, и он был в лучшей форме, чем большинство бойцов под его командованием, которые были раз в шесть его моложе. Он был их офицером по подготовке в полевых условиях, и Лукас познал на собственной шкуре, насколько «стар» был старик на самом деле.
Форрестер