цвета спускались на уши. В свете свечей мужчина казался седым, хотя летом ему исполнилось всего 27 лет. Черты лица Августа были заострены. Прямой нос, жёсткие скулы, плоский подбородок делали мужчину похожим на каменную статую, высеченную не очень умелой рукой. Придворные не могли назвать его привлекательным, но и некрасивым счесть принца тоже было нельзя. В этом лице сложились квинтэссенции силы воли и духа противоречия. Как эти противоположные чувства уживались в одном человеке, не знал даже он сам.
Ослепительно красивая маркиза Линкольн стояла напротив большого овального зеркала и пристально рассматривала своё безупречное отражение. Парчовое платье персикового цвета выгодно оттеняло её бледность и красоту собранных на затылке каштановых волос. Огромные чёрные глаза казались бездонными, отражая блеск десятков восковых свечей. Роквелл остановился в проёме дверей, ведущих в его покои, и довольно оглядел крестницу с ног до головы:
– Вы прекрасны, моя дорогая.
Анжелина обернулась в сторону советника.
– Я готова обольщать всех Ваших немцев, милорд, – тихо произнесла она.
«Это лишь первый шаг…» – подумал советник Ричарда IV, но вслух не произнёс более ни слова. Протянув девушке руку, он вывел её прочь.
На званом ужине у фон Лихтен оказалось нелюдно. Трапеза проходила в узком семейном кругу. Барон был сдержан и деловито осведомлялся у английского гостя о последних новостях острова, о политическом курсе Тюдоров и скорых браках Стюартов. Баронесса поглядывала в сторону юной и прекрасной девицы, которую влиятельный аристократ представил как свою воспитанницу и крестницу, то и дело шепча прислуге, чтобы девушку получше угощали. Её молодой сын, будущий дипломат, открыто улыбался маркизе и искренне смеялся, когда советник тонко шутил.
К концу ужина баронесса так расчувствовалась, что удалилась «поправить причёску», наказав сыну развлекать очаровательную гостью, пока его отец и английский герцог будут подписывать важные бумаги в кабинете.
Анжелина восседала в узком неудобном кресле, а рядом с нею на одном колене стоял немецкий юноша.
– Вы само совершенство, леди Анжелина, – восторженно шептал по-английски молодой дипломат, глядя, как грациозно обмахивается белым веером из лебединых перьев его гостья. – Я никогда не видел девушки, подобной Вам!
– Полно, Ульрих, – усмехнулась маркиза. – Если бы Вы остались при английском дворе, то своими глазами убедились бы в том, что моя краса не настолько уникальна, как Вам кажется.
– Не верю, нет! – замотал головой юноша. – Второй такой быть не может на всём белом свете.
– А хотите пари? – прищурившись, произнесла Анжелина и наклонилась к собеседнику. Выпущенный из рук веер аккуратно сложился и соскользнул вдоль белых рук красавицы, повиснув на жемчужной нити. – Я ставлю тысячу фунтов на то, что, приехав к английскому двору, Вы встретите в свите Её Высочества точную копию меня, только на несколько лет моложе и с чёрными кудрями!
Немец опешил. Он никак не ожидал такого