кабинета оказался сухопарый мужчина выше среднего роста, возрастом не более сорока лет. Удачно подогнанная форма сотрудника НКВД была ему очень к лицу. Директор смерил Леру внимательным взглядом и неожиданно широко улыбнулся.
– Стало быть, ты и есть Валерий Николаевич Лопухин?
Лера смущенно кивнул головой. По имени и отчеству его никто прежде не называл.
– А ведь я знавал твоего деда, Ивана Поликарповича, – продолжал улыбаться директор, – за руку, конечно, не здоровался, не по чину было, а вот издали много раз видел. Он инженером на механическом заводе работал, а я там же в подмастерьях числился. Строгий был твой дед. Строгий, но справедливый.
Директор сделал паузу, и лицо его стало серьезным.
– Ну, вот, Валерий, – медленно заговорил он вновь, – обстоятельства так сложились, что некоторое время тебе придется пожить у нас. Как долго? Это ни от меня, ни от тебя не зависит. Не скрою, порядки у нас строгие, и нарушать их я тебе не советую. Все воспитатели в интернате – сотрудники наркомата внутренних дел, и они привыкли, чтобы их распоряжения выполнялись четко и беспрекословно. Зато учителя у нас – высший класс. Поэтому проблем с получением знаний у тебя не будет. Если, конечно, сам не будешь лениться. Ребята в твоем отряде, в основном, хорошие. Надеюсь, ты с ними подружишься.
Лицо директора вновь осветилось улыбкой.
– Это, пожалуй, и все, что я хотел тебе сказать. Об остальном ты узнаешь от воспитателя. Желаю успехов.
Он шагнул к Лере и как взрослому пожал руку.
Из кабинета директора Клавдия Михайловна повела Леру во двор. Там, под руководством уже знакомого Лере коротконогого воспитателя, ребята расчищали от снега дорожки.
– Как зовут? – рявкнул басом коротконогий, когда Клавдия Михайловна подвела к нему мальчика.
– Валерий Лопухин, – чуть слышно ответил Лера.
– Молодец, Лопухин, что полным именем представляешься, – похвалил воспитатель, – а то помнишь, Клав, – обратился он к Клавдии Михайловне, – ты в прошлый раз мне Скобелева привела. Так тот Митей назвался.
В следующую секунду смех, подобный раскату грома, вырвался из груди воспитателя. Лера вздрогнул и прижался плечом к Клавдии Михайловне, по-прежнему державшей его за руку.
Закончив смеяться, коротконогий указал рукой на стоявший в углу двора деревянный сарай.
– А теперь, Лопухин, ступай на склад, возьми лопату и расчисти вон ту дорожку, что ведет к дальнему подъезду. Понял задание?
Лера в ответ кивнул головой, однако, сам еще плотнее прижался к Клавдии Михайловне. Движение это было невольное, подсознательное и, тем не менее, выдавшее затаенную где-то в глубине сознания мальчика надежду, что эта женщина не оставит его здесь одного. Надежду на то, что все, случившееся с ним сегодня, было розыгрышем, чьей-то глупой, нелепой шуткой. И сейчас эта добрая, в чем Лера ни на секунду не сомневался, женщина отведет его домой к маме. И они с мамой долго будут смеяться над устроенным над