ничего особенного. И перестань глазеть по сторонам и ни в коем случае не вздумай глупо хихикать.
На следующий день в Вестминстерском аббатстве состоялась моя коронация. Для придворного герольда, громогласно выкрикивавшего имена герцогов и герцогинь, графов и графинь, был составлен список знатнейших и влиятельнейших семейств Англии и всего христианского мира. Моя мать – она несла шлейф моего платья вместе с сестрами короля Елизаветой и Маргаритой – явно считала этот день вершиной своего триумфа. А вот мой брат Энтони, человек в высшей степени светский и в то же время сторонившийся высшего общества, по-моему, воспринимал происходящее как пустое и напыщенное действо; судя по всему, Энтони испытывал одно желание – оказаться как можно дальше. Зато Эдуард был доволен, ведь это событие подтверждало его богатство и власть, а страна, которой он теперь правил, прямо-таки изголодалась по такому королю, который действительно обладает и богатством, и властью. Сама же я видела всех словно в тумане и не ощущала ничего, кроме смутного беспокойства. Изо всех сил я старалась выступать с должной величавостью и помнить необходимую последовательность действий: скинуть туфли, пройтись босой по вышитому ковру, принять в руки скипетр и державу и обнажить грудь для помазания священным миром; при этом надо было непременно держать голову ровно, несмотря на тяжесть королевской короны.
Мою коронацию и помазание осуществляли сразу три архиепископа, в том числе Томас Бушер; также там присутствовали настоятель монастыря и сотни две иных священнослужителей; хор в целую тысячу человек пел мне хвалы и призывал Господа благословить меня. За мною следовал целый эскорт из моих родственников; выяснилось, что их у меня сотни. Первыми шли родственники короля, дальше – мои родные сестры и невестка Елизавета Скейлз, после – мои кузины, затем бургундская родня и все остальные, чью родственную связь с нашей семьей способна была проследить разве что моя мать, и наконец – все прочие прекрасные дамы, оказавшиеся способными выцарапать себе рекомендательное письмо. Каждой хотелось быть в числе приглашенных, каждой хотелось занять достойное место при дворе.
Согласно традиции, Эдуарда рядом со мной не было. Он наблюдал за происходящим из-за тонкой перегородки, и мои сыновья находились с ним. Мне не было позволено даже видеть Эдуарда, так что я не могла почерпнуть мужества в его ободряющей улыбке. Я вынуждена была все проделать в полном одиночестве, и тысячи чужих людей следили за каждым моим шагом, за каждым движением. Ничто не должно было затмить этот взлет – мое превращение из нетитулованной особы в королеву Англии, из обычной смертной в почти богиню, вторую после Бога. С короной на голове, помазанная священным миром, я на глазах у всех перерождалась в некое новое существо, стоявшее значительно выше простых смертных, всего лишь на одну ступень ниже ангелов, в правительницу, возлюбленную и избранную небесами. Я все ждала, когда же мое тело охватит сладостное возбуждение, связанное с пониманием того, что Господь выбрал меня на роль королевы Англии, но так