об индуистской архитектуре, по существу, одинаково справедливо для любого традиционного искусства или ремесла, какой бы ни была его религиозная основа. Например, при строгих измерениях поверхности и углы романской церкви всегда оказываются неточными, однако единство целого становится тем более выразительно: можно сказать, что правильность постройки освобождена от уз механического контроля, чтобы воссоединиться в целое с тем, что лежит за пределами восприятия. И наоборот, самые современные сооружения могут продемонстрировать только чисто «суммарное» единство элементов, хотя и соразмерных во всех деталях, что само по себе «нечеловечно» – поскольку, совершенно очевидно, целью здесь является не «воспроизведение» трансцендентного образца с использованием доступных человеку средств, а его «подмена» своего рода магической копией, вполне ему соответствующей, что означает люциферское смешение формы материальной с идеальной, или «абстрактной», формой. Вследствие этого современные постройки обнаруживают извращение естественной взаимосвязи между сущностными и условными формами, результатом которого является своего рода зрительная бездеятельность, несовместимая с чуткостью – хотелось бы сказать «с инициальным состоянием» – созерцательного художника. Индуистская архитектура предупреждает эту опасность, не препятствуя прохождению тонких потоков сакрального здания.
Материальная форма здания должна быть отделена от его тонкой жизни, сотканной из праны, точно так же, как прана должна быть отделена от своей интеллектуальной сущности – Вираджа. Совместно эти три уровня Бытия представляют собой всеобщее проявление Пуруши, Божественной Сущности космоса.
Иными словами, храм имеет дух, душу и тело, подобно человеку и подобно Вселенной, моделью которой и служит алтарь; точно так же архитектор храма отождествляет себя с сооружением и тем, что оно выражает; таким образом, каждая стадия архитектурной задачи – это в равной мере и стадия духовной реализации. Мастер дарует своему произведению часть собственной жизненной силы; взамен он становится участником трансформации, которой подвергается эта сила под действием священной и безусловно всеобщей природы произведения. В связи с этим идея Пуруши, воплощенная в сооружении, приобретает непосредственный духовный смысл.
VII
Фундамент храма не обязательно занимает все пространство мандалы. Обычно стены основания построены частично внутри, а частично снаружи квадрата мандалы, таким образом, чтобы подчеркивать крест кардинальных осей или звезду из восьми направлений. Эта гибкость очертаний храма подчеркивает его сходство с полярной горой ( Меру). Нижняя часть храма, более или менее кубичная, поддерживает ряд уменьшающихся ярусов, создавая эффект пирамиды. Пирамида увенчана заметным куполом, пронизанным вертикальной осью, « осью мира», проходящей сквозь тело храма и начинающейся в центральной части Гарбхагриха, пещеры-святилища в сердцевине