по саду к дому, они вошли внутрь и поднялись на второй этаж. Это крыло отводилось гостям, которых последнее время в доме бывало все меньше. Поднимаясь по лестнице, он несколько раз хлопнул ладонью по её ягодицам и сжал выпуклые части ее тела. Коротышка не думал, что их кто-то может увидеть. Такие встречи спланированы: высокая цена вопроса, свои правила, свои герои. Он был её хозяином, пусть на один вечер, но в этот вечер он мог с ней делать все, что заблагорассудится его жалкому умишке. А фантазии у пухлого мужчины с красным, потным лицом, были богатые, как и кошелек. Такие господа оставляют свою галантность за дверью. Его ночное развлечение и её рабство на взаимовыгодных условиях, будут продолжаться до утра. Войдя в комнату первым, не церемонясь, он резкими движениями сорвал с неё одежду. Как голодный зверь, коротышка набросился на неё, повалив на ковер. Изнемогая от желания проглотить её целиком, он трогал её рот, размазывая помаду по её смуглому лицу. То грубо массируя её пышную грудь, то пощипывая её чёрные соски, он жадно и громко пыхтел от удовольствия. Периодически мазал их жидким шоколадом из стаканчика, который принёс с собой из сада. Закончив акт наслаждения, он лег на диван, непристойно раскинувшись. Потный коротышка с лицом слизняка, фигурой жабы, и душой нелюдя. Привык командовать, подчинять. У такого слизняка крепкая семья, двое детей и любовница. Казалось бы, чего не хватает этому похотливому гусю? Пискливым голосом кровопийцы, он приказал ей не ложиться рядом, а станцевать ему, не одеваясь. Она танцевала, а он продолжал приказывать. Ему нравилось, когда она садилась на стол, раздвигала ноги и начинала играть с шёлковым платком. Особенно, красный как рак, коротышка, пищал от удовольствия, когда она брала саблю и, еле касаясь рукояткой своего лобка, выбрасывала острое орудие на середину комнаты. Его заводило это, и он снова подзывал её к себе. Облизывая её ягодицы, он жадно причмокивал и рассматривал её тело. Положив танцовщицу на диван, он начинал двигаться быстрее. Несколько раз он отрыгнул, не стыдясь её присутствия. Вновь оседлав её, он, задыхаясь от одышки, сказал вскользь «От этого шоколада сильная изжога», и снова отрыгнул. Толстяку хотелось заполучить её всю, без остатка. Его движения были безжалостны, не удивительно, слизняка совершенно не волновало, получает ли удовольствие партнерша. Почему это собственно должно его тревожить? Она – рабыня, его наложница, а наложниц ни о чем не спрашивают, с их желаниями не считаются. Несколько раз он поцарапал её пухлые губы, не специально, но и не особо церемонясь. Его тонкие губы обнажали впалый, как яма рот. Отбеленные зубы выглядели неестественно на раздутом жабьем лице. Наконец, насладившись сполна, он лег, почесав свой яйцевидный живот, раскинулся и уснул мертвецким сном. Жалкое зрелище.
– Мой господин, можно Вас на минуту? – испуганные глаза женщины никак не могли сосредоточиться.
– Что случилось, Мадлен? – как всегда, спокойным голосом, спросил Александр.
– В комнате,