местах пробило, да обшивку немного разодрало; кто-то в крови загибался от ран полученных. С брига не только ядра прилетели, а и картечь, из мушкетов и бомбарделей посланная. За корабль сильно испужался Арсений и подумывать начал, не уйти ли подобру-поздорову. Тем паче что превосходство не на стороне нашей находится.
За корму кораблям вражьим зашли и увидели, как кличут их. Корвет «Ройаль де Дюнкерк» звался, а бриг, уже покалеченный, – «Голубка», так надпись значила. Зайдя им за бак, корабль-фрегат Арсения неожиданно еще порцию железа в нос получил. Решили ответить и подготовили послание. Снова грянули пушки и по «Голубке» ударили, всю корму ей разворотили, аж осела немного. Но корвет еще невредим был и с разворота уже возвращался, наготове у него все было, так что снова досталось «Петру» нашему. В двух местах борт пробили ядра неприятельские, снасти повредили.
В таком событийном движении шло сражение в течение четырех склянок, пока корабль «Голубка» под угрозой утопления окончательного из бою не вышел и к купцам нашим не подался. А вот корвет французский, наипаче, всячески стремился ущипнуть, заклевать нашего «Петра». Дело совсем худо стало, когда третий корабль французов на выручку пошел на смену «Голубке». В планах стояло скорейшее ее потопление, чтоб приступить к корвету, но, видимо, прочуяли французы затею Арсения и все старания канониров его в прах обратили. Теперь сызнова два корабля невредимых ущерб нашему «Петру» чинили. Всякая уже возможность на викторию при новой обстановке была утеряна. И тут снова подумалось Арсению: «Не пришла ли пора отворачивать, иначе и корабль потеряем и викторию не добудем». Уж больно врагам фрегат удалось подпортить, и теперь без ремонта нечего было и сряжаться к морю Балтийскому. Отошли потихоньку, а корвет в погоню было бросился, как новый поворот дела увидел. Но где там! Арсений паруса наладил по ветру и такого стрекача задал, что скоро в точку превратились все преследователи его.
Поскольку в скорости у «ПетраI» преимущество имелось, направились на запад к берегам Аглицким, авось управу какую найдем на грабежников французских. День шли, два шли – никого, ужо и берег завиднелся, а судов сторонних так и не показалось. Словом, мертво море оказалась, корабли как-то не ходили здесь. А на третий день туман запустился, глаз застилает так, что не видать ничего далее руки своей навытяжку. Того и гляди, на мель или на корабль какой наскочим.
Четыре склянки – соответствует двум часам.
Шли медленно, почти на месте стояли, пока напасть белая не сгинула и проход глазам не освободила. А там продувать начало, и через три дня корабль-фрегат «Петр I» Темза в свои берега приняла. Вот и здравствуй, город Лондон, земля аглицкая! Здесь и сказ наш исход свой берет про путь нелегкий Арсения Парфенова, сына Коржавина, к королеве английской Анне.
СКАЗ ПЯТЫЙ
Про город Лондон далекий, службу иноземную и перемену курса корабля-фрегата «Петр I».
Прежде нежели зачать сказ новый про Арсения Парфенова, сына Коржавина, и продолжить ткать пряжу сочинения общего, не худо бы окантовку вначале наладить и выразить расклад сил политических на арене европейской, поскольку в неразрыв с ними