говорил с оглядкой и перечислял много знакомых людей, которые бесследно исчезли. В свободное от полевых работ время отец плотничал, столярничал, а потом даже организовал лесопилку. Каждодневный от темна до темна труд вывел отца в середняки. Он имел две лошади, две коровы, овец, тулуп, шубу и весь необходимый крестьянский инвентарь, то есть стал по сталинским оценкам кулаком или подкулачником. Только никто не обратил внимания, что ладони у него были сплошная мозоль. На него было наложено «твердое задание».3 Он выполнил его. А в 1929 г. мы всей семьей ушли из своей деревни в соседнюю коммуну. Бабушка только осталась со своим младшим сыном Василием.
Виделись часто, там было всего 10 километров. Бабушка все советовала мне перенимать отцовское ремесло, называла все работы, которые я должен делать. Я как-то спросил ее: «А почему все должен делать я, младший брат? Что же будет делать Алексей?» Тогда-то бабушка мне пояснила, что по сложившемуся в деревне укладу старшие братья и все сестры должны оставить родительский дом, а самый младший сын обязан с детства знать, что именно он должен остаться в своем доме с родителями и только он должен «докормить стариков». По ее понятию я должен был с детства все уметь и делать. Ну так было тогда. С 12 лет я стал работать с отцом в столярке.
«Все по пути шло»
Свиньина Дарья Гавриловна, 1907 г., дер. Зайцы, крестьянка
Раньше говорили: «Лето – припасиха, зима – подбериха». А теперь где припасать-то? Денежки везде нужны.
Как ни говори, до войны лучше жизнь была. Труженик везде успеет. Мы наряжались во все свое. Много я ткала. Выткешь набойное4 и вышьешь – как красиво! Питание без денег. Мяско-то свое, молочко-то все свое. Грибов насолишь, насушишь. Все как-то было, и аппетит был хорош. И ягод наготовишь. Картошки очистишь, сваришь, грибов принесешь, масло ленное, если постом, а мясоедом5 – так сметанка. Все сеяли: гречу, просо, пшеницу, горох, рожь.
Вот про витамины говорят. Мы их не знали – а сколько ягод съешь: брусники, морошки, клюквы! Капуста вырастет – вот как табуретка. Конский навоз клали. Поле одно отдыхает, и туда навоз. Рожь сеяли после Ильина дня свежими семенами. Как она вымахает на навозе-то! Сноп выше тебя, как елка стоит. А лен-то сорвешь – и стоит как колоколец. Теперь коров хвоей кормят. Кто раньше такое видал? Ржаную солому заваришь, мукою усыплешь. Она и удой не теряет, и молоко вкусное. Все жали вовремя. Где на угорчине6 зрело, там и выбирали. Все умело было, все по пути шло.
В 17-м году революция была – царя свергли. Мы, конечно, и не знали. Потом узнали. Не было ни соли, ни краски, ни спичек, ни табаку – ничего, а жили. С лучиной пряли. Неграмотный народ все придумает. А краска была – луковое перо, елшиновая кора молодая, от елки, значит.
Сварят, положат и сделается цвет не то красный, не то черный. Овсяные высейки водой заливали. Оно киснет, киснет – им и отбеливали. Чернила – воды нальют два ведра эмалированных в чугун, накладут железа. Оно лежит и вода делается черная.
Соли не было сначала, а потом стали какие-то военные ездить, с солью товарные