В ней вспыхивали электрические разряды. Изредка ворочалось что-то призрачное с красноватым отливом, словно гигантское чудовище хотело накрыть всю Империю, но останавливалось перед невидимым барьером.
– Борис, ты когда-нибудь задумывался, что мы живём, окружённые катастрофой?
– Ты про Неудобь?
Марин повернулась ко мне и опёрлась спиной о лобовое стекло:
– Когда я вижу Неудобь, то вспоминаю, что мы, человечество, и Ханаат, и даже австралийцы, живём в горящем доме. Пылающие стены рухнут на нас в любой момент. А мы сидим среди пожара и пьём цикорий из чашки, убеждая друг друга, что всё в порядке.
Я пожал плечами:
– Когда я вижу Неудобь, то первым делом проверяю, не сбился ли я с курса? Зачем думать о том, что если произойдёт, то уж точно не на моём веку?
– Сегодня мы смотрим на Неудобь издалека, а завтра она всех нас накроет Шестой Волной.
– Между волнами катастрофы по несколько тысяч лет. Учёные говорят, что Пятая была последней.
– Вся наука – это ложь, которая постоянно опровергает саму себя. Даже если новой волны не будет, Неудобь-то растёт. Рано или поздно она захватит всю оставшуюся землю. Ты, Бориска, проживёшь свою жалкую жизнь, а человечество обречено.
Марин вещала таким тоном, будто ей не пятнадцать, а сто пятнадцать, как Льву Николаевичу. Ещё и «Бориской» назвала:
– Развела тут философию «умрём – не умрём». Все там будем, Иисус-дева-мария. Признавайся, кто ты и от кого бежишь? Украла что-то?
Марин подошла ко мне. Левая часть её лица подсвечивалась то красным, то зелёным светом фонарей аэронефа ТорФло, который мы понемногу нагоняли:
– От кого ещё может бежать честный человек в Империи Ру́сси? Конечно от преследования Имперской Канцелярией.
– И за что тебя преследуют?
– Я – принцесса Марин Дворкович, – заявила она.
Тут Марин поведала, что она – племянница Жоржа Дворковича, знаменитого правителя Сен-Брянской провинции.
(В это не верилось).
– Несколько лет назад мой дядя организовал Фронду, попытку свержения Императора Володимара Третьего.
(Это правда, вялотекущие протесты Фронды до сих пор проходили в Моску).
– Но силы Фронды были разгромлены во время попытки войти в Моску, продолжала Марин. – На стороне Володимара Третьего выступили многие дворяне и владельцы ПВК. Патриотические силы решили объединиться и разогнать Фронду, ведь из-за гражданской войны назрела опасность вторжения Конурского Ханаата. С тех пор Жорж Дворкович находился в бегах. Пару месяцев назад агенты Имперской Канцелярии выследили его местоположение. Нычка фрондеров была разгромлена.
– Нычка? – удивился я. – Какое неаристократичное слово.
Но Марин продолжала, едва сдерживая слёзы:
– Дядю убили. Мою маму изнасиловали и зарубили саблями агенты Имперской Канцелярии. Папу, братика и второго братика тоже насмерть изрубили, – заключила Марин. – Поэтому я понимаю боль твоей утраты. Но мне труднее. Я вынуждена бежать. Под видом нищенки пробираюсь в трюмы аэронефов.
– Куда бежишь?
Марин