площадку – стоянку колесницы Бога – выложенную с изумительной точностью потрясающе огромными гранитными блоками. Через тысячу лет после царя Соломона римляне возвели на этом фундаменте грандиозный храм Юпитера. Каждый римский император считал своим долгом посетить этот храм и принести жертвы богам.
А царь Соломон на закате своего долгого царствования, якобы пришел к мысли, что не может доверить чудесный Ключ ни одному из своих сыновей: ни Иеровоаму, ни Ровоаму, ибо предчувствовал Соломон, что натворят они с этим Ключом великих бед. И спрятал царь Соломон Ключ в Священной пещере в долине реки Инд, а свитки атлантов еще далее – в Тибете.
Не обмануло предчувствие мудрого царя. Его сыновья и без Ключа натворили неописуемых бед, на четверть тысячелетия ввергнув народ в кровавую междоусобицу.
И Александр Великий, по мнению Аполлония, устремился в Индию не за новыми землями, богатством и славой, – все это у него уже было. Он стремился овладеть Ключом. Разгромив персидского царя Дария и, завершив, таким образом, создание собственной империи, Александр заявил диадохам – представителям своей военной элиты, – что теперь ему предстоит найти ответ на вопрос: как управлять народами его огромной империи не только и не столько силой оружия, сколько силой знания, ума и убеждения. И он знает, где следует искать ответ на этот вопрос и поведет туда армию. Но разве можно силой оружия заставить служить себе то, что превосходит любое оружие? Очевидно – нет, и Александр понес наказание: – принял смерть в расцвете сил и зените славы.
Аполлоний Тианский избрал свой путь и прошел его, но итоговая часть – о результатах, о том: было ли его путешествие в Индию успешным – в рукописи отсутствовала. Это было вполне в духе папы: передать императору лишь то, что отвечало целям и интересам самого понтифика. И не более того. Заключительная часть рукописи, видимо, так и осталась за семью печатями в хранилищах Ватикана.
В папке полковника была также копия письма грека Лукреция Цицерониса, адресованного князю Федору Юрьевичу Ромодановскому. В письме автор сообщал, что прибыл в Россию вместе с Францем Лефортом при возвращении в Москву Великого посольства; что это именно он, Лукреций, привез в Россию и трактат Аполлония Тианского, и, главное, обращение православных общин Греции, Болгарии и Сербии, придавленных турецким игом, к царю Петру. Он жаловался в письме, что Лефорт обманным путем завладел этими документами, чтобы они не попали к Петру Алексеевичу, который вняв мольбам единоверцев, вполне мог оставить до лучших времен неприветливый, болотистый и холодный север со свинцовыми водами Балтики, и обратить взоры к благодатному югу и теплым морям. И там, при поддержке страждущих во Христе братьев славян и православных эллинов, рубить окно не только в Европу, но и Азию. Царь Петр Алексеевич мог отвернуться от болотной осоки, чахлого кустарника, от нищих чухонцев и замерзающего зимой залива, и устремиться к югу: к портам и виноградникам