Но на протяжении всего этого срока отличительной ее чертою остается то, что изучение мира осуществлялось по двум основным направлениям: постижение объективной реальности (физис, космос) и постижение реальности метафизической (интеллигибельной, субъективной). Такой расклад сил, с незначительными колебаниями то в ту, то в другую сторону, просуществовал до начала Средневековья, когда христианская церковь объявила себя единственным монополистом на истину и произошел резкий перевес в сторону метафизики. О том, во что это вылилось, лучше не вспоминать. Равновесие было нарушено, гармония утрачена. Согласно принципу адекватного отражения маятник не мог не качнуться в противоположную сторону, что в скором времени и случилось.
В первой половине XVII века, когда к власти рвалась набиравшая политическую и экономическую силу буржуазия, внимание философов и ученых резко переключается на изучение внешнего мира. Естественные науки переживают такой расцвет, которого история предыдущих веков еще не знала. Капиталистический способ производства стимулировал развитие науки, направленной на проникновение в тайны материального мира. Спрос, как известно, рождает предложение. С каждым новым успехом ученых-естествоиспытателей ряды философов-идеалистов редели все сильнее и сильнее. А материалистическая наука не может существовать без соответствующей идеологии, которая основного своего врага видела именно в метафизике, именно в религии, так долго и так безжалостно угнетавшей своих оппонентов.
В лагере ученых произошел «раскол». Идеология – это определенная точка зрения, идея, возведенная в ранг догмы, уверовавшая в свою непогрешимость и абсолютность, в свою незыблемость. То, что мы наблюдаем в наши дни, есть не победа Истины, не победа науки, а именно победа материалистической идеологии.
Все мы прекрасно знакомы с ньютоновской физикой, но мало кому известно, что в космологии Ньютона предполагалось существование Бога-творца, что в познавательных целях он использовал Священное Писание, пытаясь расшифровать, к примеру, пророчества Даниила. С именем Лейбница мы связываем универсальные алгоритмы вычисления истины, однако его учение о монадах, неделимых духовных единицах, каждая из которых управляет определенным фрагментом видимого мира, отвергается нами как глупое заблуждение.
Что мы от этого выиграли? О, конечно же, очень многое! Наше господство над природой с каждым днем растет и крепнет. Говоря о могуществе Человека в начале главы, я имел в виду именно это могущество – могущество над окружающим нас материальным миром. А что мы потеряли? Думаю, гораздо больше, чем то, что уже сумели и сумеем получить от природы когда-либо в будущем. Человек растворился, человек утратил свою духовную сущность и смысл бытия. Кроме того, вне сферы нашего изучения осталась такая область явлений и фактов, которую не смогли бы вместить в себя не то что одна – тысячи, миллиарды материальных вселенных. Погнавшись за копейкой, мы потеряли несравненно больше, чем просто рубль.
По-моему,