зайти, – положив трубку, известила она, проводив необычного гостя настороженно-внимательным взглядом.
Войдя в кабинет, размером с три таких, как у Орлова, обставленный антиквариатом и мебельным эксклюзивом, Стас увидел в его глубине за большим столом не очень крупного, зато усатого гражданина за пятьдесят, который, откинувшись в кресле, выжидающе глядел на нежданного гостя. Поздоровавшись, Крячко присел напротив и без особых предисловий попросил рассказать о том, когда хозяин кабинета последний раз и при каких обстоятельствах видел Вертянина.
– Хм… – Ямщицкий озабоченно насупил брови и, немного подумав, неспешно заговорил: – Ну, последний раз покойного я видел в тот день, когда он погиб, – двадцать седьмого марта. Утром он зашел ко мне и сообщил, что надо обсудить материальное обеспечение одного из проектов. Мы с ним минут пятнадцать поговорили, все вопросы утрясли, и он в заключение предупредил, что с обеда будет на юбилее моего зама Фальника в ресторане «Эльф и тролль». Я не возражал…
– А лично вы там были? – последовал очередной вопрос.
– Я? – Хозяин кабинета отчего-то несколько замешкался. – Нет, не был. Мне нездоровилось, и я решил отлежаться дома. Как раз, если помните, шла третья волна гриппа.
– А вы не скажете, Вертянин во всяких там корпоративах, днях рождения и тому подобном участвовал постоянно? Каковы были его взаимоотношения с коллективом? И вообще, что вы можете сказать о нем как о человеке?
Почесав нос и сцепив пальцы в замок, Ямщицкий заговорил, напряженно морща лоб, словно его вместо Перельмана заставили решать математическую головоломку Пуанкаре. По его словам, Вертянин человеком был вполне компанейским и жизнелюбивым. В гулянках участвовал почти всегда, но никогда не перебирал по части выпивки. В личной жизни монахом его назвать было бы трудно. При виде молодой, красивой женщины он всегда преображался на глазах. Несмотря на то что ему было сорок восемь, приударить за какой-нибудь симпатичной мордашкой мог вполне. Доходило ли до постели – Ямщицкий уверенно сказать не мог, хотя слухи ходили самые разные.
В коллективе Вертянина в целом уважали, хотя были те, кто его недолюбливал. За что? А бог его знает… Всех нас кто-то за что-то недолюбливает… Впрочем, были и такие, кто его, можно сказать, обожал. Особенно женщины.
– …Что и говорить – гусар был еще тот, – особо отметил хозяин кабинета. – Он же, кстати, ваш бывший коллега. Да! Еще в восьмидесятых, после службы во внутренних войсках, закончил школу милиции. Получил звание. Но почему-то почти сразу же заочно поступил в технический университет. Такой вот занятный жизненный зигзаг. Незадолго до окончания университета что-то у него случилось на службе, и он из милиции ушел. Что именно – я не знаю. Но он всегда себе цену знал и ни перед кем не гнулся. Он и когда к нам пришел – держал себя высоко. Талант! Считай, года через три после получения диплома стал начальником конструкторского бюро. Голова, конечно, у него была светлая. Очень жаль, что с ним так все получилось. Кстати, а в связи с чем у полиции возникли