мне нужно что – то ещё, что – то иное. В миру это зовётся искрой, химией между двумя людьми. Ну, так вот, этой самой искры у меня к ней нет. Так что буду молча сносить её чуть ли не ежечасные знаки внимания мне.
«Да?», – спрашиваю её, наперед зная, что вразумительного ответа мне от неё не дождаться. Действительно, если за почти 3 года я его от неё не получил, то что светит мне сейчас? Легкая ухмылка и совет развернуться и не отвлекать её от урока? Эх, сколько раз мы это уже проходили…
Вот и сейчас она сидит и смотрит мне в глаза, как ни в чём не бывало. Даже с какой – то долей интереса. Мол, зачем я повернулся? Да уж. Перевожу взгляд на соседа Насти, тоже, кстати, Максима. Я с ним не особо общался – он был не моим человеком, так сказать. Три года, что Настя училась в нашей школе, он был её соседом по парте, видел все её приставания ко мне, но предпочитал делать вид, что их и вовсе не видит. Думаю, он тоже понимал, что она неспроста ко мне лезла, но предпочитал не мешать ей.
Ну так вот, перевожу я на него взгляд, ожидая, что он как – то объяснит мне поступок своей соседки, который он не мог не увидеть. Он лишь молча взглянул на меня, глазами, вопрошающими «ты ещё не привык?» и снова устремил их к Владирычу.
Поворачиваюсь к нему, доске, и я. Виктор Владимирович уже начал что – то писать на доске. Должно быть, устная часть его урока подошла к концу. Вновь смотрю на часы, прибитые к стене класса. 8:31. Ох, ну, когда же звонок?!
Тоска зеленая это ваша физика. И эти ваши законы. Подперев челюсть, кулаком стараюсь не упасть лицом на парту. Слушаю и слушаю. Неожиданно Виктор Владимирович поворачивается и начинает комментировать написанное. «… если есть одна инерциальная система отсчёта, то любая другая движущаяся относительно неё прямолинейно и равномерно также является инерциальной». Ну да, наверное.
Спустя какое–то время наш учитель по физике объявляет, что на следующем уроке мы будет читать доклады. Этого ещё не хватало! Четверть едва началась, а нас уже решили загрузить. Сделав сие неприятное для нас заявление, он начал раздавать темы. «Ну а доклад об ученых работах Исаака Ньютона себе возьмет…» и, к моему ужасу, показывает пальцем на меня, заканчивая фразу «… Кулагин Дима». Фух! Была у Виктора Владимировича такая привычка: когда он хотел кого – то вызвать или же дать ученику задание, то показывал на кого–либо пальцем, уставив на него (на кого показывал) глаза, и называл имя совсем другого учащегося, кого – либо другого из этого класса. Так он пугал того, на кого изначально смотрел и показывал.
Да, Виктор Владимирович был с юмором. Физику у нас он вел с 7-го класса и, по идее, должен был вести её ещё и в следующем году. Мужиком он был хорошим, любил пошутить (вы это, должно быть, уже поняли), всегда носил костюм на работу. Мы знали, что он курит, хотя он всеми силами старался скрыть это от учеников: почти никогда не попадался нам на глаза. Жил он недалеко от меня, и за те пару лет, что он вёл уроки у нашего класса, мы 1 или 2 раза вместе возвращались домой со школы. Говорили на все темы подряд: бокс, кино, чтиво. Словом на все,