Бог искусил их и нашел их достойными себя». Воздав им таким образом последний долг любви христианской, авва Модест убеждал братию не оставлять более лавры и мужественно претерпевать в ней всякое искушение Христа ради, памятуя слова Его, «что узки врата царствия небесного и путь к нему ведущий», также и слова апостольские, что «многими скорбями должно достигать оного».
Иноки последовали его совету, и хотя два месяца спустя, при слухе о новом нашествии варваров, временно удалились в соседний монастырь Анастасиев, однако опять возвратились в лавру и уже более ее не покидали, руководимые своим архимандритом Фомою, который поистине был дан им в сию горькую годину как некий божественный дар, ибо он чрезвычайным благочестием, бдительностью и любовью назидал и укреплял малодушных.
Благочестивый Антиох, сохранивший нам подвиги архимандритов Модеста и Фомы, равно как и мученичества иноков лавры, в своих пандектах (состоящих из 130 глав разного содержания) сам говорит, что он написал их для душевной пользы братии, повсюду рассеявшихся от страха персов: «Как полагал я хлеб в сумы скитальцев, так раздавал им и духовный хлеб учения, чтобы души их не умирали от глада слова Божья; поелику же не мог сам посещать святые обители, то почел полезным составить для них хотя некое краткое поучение, которое было бы в общем употреблении у всех и могло им сопутствовать повсюду». Антиох оплакивает в своих духовных беседах и разорение Иерусалима: «Пролием горячие слезы, ибо Св. Град Божий сожжен, Честный Крест Господень похищен и толикое число святых побито и отведено в плен; посему, согласно с изречениями пророка Иоиля, восплачем посреди степеней жертвенника и воскликнем к Господу: пощади, пощади людей Твоих и не дай достояния твоего в поругание, да не обладают им язычники и не рекут между собою, где есть Бог их?» Он приводил во свидетельство и пророчество Исаии о осквернении Св. Града за нечестие дщери Иерусалимской, и сам сознается, что все сии бедствия случились по грехам народа христианского.
Патриарх Досифей пишет, однако, в книге своей, что хотя иудеи, радуясь победе персов, полагали, что погибнет и самое имя христиан, ибо честное древо креста досталось в руки варваров, но они устыдились, когда опять вознесен был рог благочестивых. Сам Хозрой с честью охранял торжественное оружие креста и даже не смел вынуть его из запечатанного ковчега, в коем оставался неприкосновенным до дня возвращения в Иерусалим. Подобно как филистимляне, когда взяли кивот завета, поражены были от Господа, так и персы, похитив победоносное оружие Бога нашего, сами на себя восстали и говорили друг другу: «Пришел к нам Бог христианский; что будет с нами, когда теперь у нас чудодейственный скипетр живого Бога!» Посему описатель жизни св. мученика Анастасия-персиянина, Симеон, говорит, что когда знамение спасения нашего, разрешившее узы смерти и отъявшее силу греха, унесено было в Персию, то оно там обуздало нечестие и ослабило поклонение огню и, будучи само по видимому в плену, пленило души персов: