которую милиция разгромила на прошлой неделе, и которая долгое время служила Фахруту пристанищем. Убойка была таким же отвратным гетто, но занимала всего две улицы, примыкавшие к бывшим бойням, в которых теперь выращивалось искусственное мясо – основная пища рабочих климатических установок и прочей городской бедноты. Мясные фабрики сбрасывали излишнее тепло через большие воздуховоды, наполняя жаром эти две улицы, узкими ущельями прорезавшие большое складчатое тело ледяного города с севера на юг. Когда-то здесь жили нормальные горожане, но постепенно они переехали выше по склону в более приличные кварталы, а Убойку прибрали к рукам всякие мутные типы, в основном, самогонщики. Они же содержали уйму крохотных заведений, где посетителю предлагалось не только надраться до скотского состояния, но и переночевать, чтобы не попасть в пьяном виде в лапы городской милиции, которая мигом снимала с любителей алкоголя все социальные баллы и отправляла на принудительные работы.
В одной из таких комнатух с затхлым запахом и липкими пятнистыми обоями, лежал сейчас Фахрут. Последние три недели он провёл в состоянии непрекращающегося кошмара. Для начала он попал в плен. Набравшись по самые брови запрещённого алкоголя и заполировав его большой дозой самых разных наркотиков, он искал запретных удовольствий в шатрах чафали, низшей из человеческих ун, к которой принадлежали женщины, продающие себя за деньги. Чафали кочевали за городской стеной и считались божественными шлюхами, об умениях которых в городе слагались легенды. Однако, когда Фахрут добрался до них, его обобрали до нитки, пытали и насиловали до тех пор, пока он не написал письмо своей влиятельной младшей сестре Ассандре, входившей в городской совет.
Чафали требовали от неё в качестве выкупа за братца найти старый мистериум авторства ересиарха Шавалы, называвшийся: правдивое слово Шавалы о тех, кого прозвали душеедами. Увы, красотка Ассандре поддалась чувствам и действительно разыскала этот текст в глубинах апофикефсиса, тайного хранилища городской библиотеки, подкупив и запугав персонал. Когда она отбила брата у чафали, Фахрут прочёл текст и поразился силе шавалитской ереси. Несколько дней он ходил сам не свой, заворожённый её простотой и силой.
Именно силы ему и не хватало, потому что за каждым углом ему чудились чафали, пылающие жаждой мести. Он хорошо помнил их изощрённые пытки, поэтому угнал аэрокаб и, пользуясь указаниями, данными в шавалитском мистериуме, нашёл тёмные врата. Однако лишь слегка приоткрыв их, он испытал такой животный ужас, какого не знал до сих пор. Но дело было даже не в этом. Теперь в нём что-то жило. Будто бы он забеременел. Он явственно чувствовал в себе присутствие чужой жизни, она пульсировала в нём, перемещаясь в глубине тела, вдоль позвоночника. Похожая на змею или длинного червя, чужая энергия иногда сворачивалась и засыпала, а иногда охватывала его полностью и Фахрут не знал, что ему делать в такие минуты. Он чувствовал, как тупеют