не скажешь, что на ней царил аншлаг. В отличие от того, что было не так давно, российская тема далеко не хит.
Лейтмотив российской панели: ждем вас со своими инвестициями. Правда, инвестиционный климат у нас резко континентальный и институциональная среда малопригодная. Но все равно ждем – не дождемся…
А тут еще разыгралась сценка, которая, кажется, стала традиционной. Во время выступления Игоря Шувалова слово взял Уильям Браудер. С нашей страной его связывают разные узы. Его дед Эрл Браудер возглавял Компартию США до войны и все военные годы. Сам он – международный финансист и инвестор, глава «Хермитедж кэпитал менеджмент». Совсем недавно это был возможно самый активный в нашей стране инвестиционный фонд, а нынче его опознают по имени убитого, в чем мало кто сомневается, в следовательском азарте Сергея Магнитского. Вряд ли фонд нуждался в таком паблисити. Еще меньше оно нужно России. Но теперь г-н Браудер, автоматически ставший невъездным в РФ, подобно Немезиде, преследует официальных российских деятелей на публичных зарубежных встречах, чтобы задать им один и тот же вопрос. Зачем России самострел? Почему бы не наказать виновных и не очистить свои ризы?
Ну, что же вы повторяетесь, устало отмахнулся Шувалов. Сколько можно? Год назад здесь же вы задавали мне слово в слово тот же вопрос… Саркастическая реплика российского первого вице-премьера прозвучала скорей жалобно. Действительно, сколько можно? Неужто, за год (на самом деле, после гибели в Матросской Тишине прошло куда больше времени) нельзя было разобраться в том, что уже всем очевидно, и наказать виновных?
Или все-таки виновные и само преступление того уровня и масштаба, когда на их прикрытие и сокрытие мобилизована вся мощь Российского государства? А уж с такими абстракциями, как репутация страны и инвестиционный климат можно погодить. Есть дела поважней.
При всех пикантных особенностях, однако, сводный русско-давосский дискурс – небо и земля по сравнению с тем, чем потчуют российскую публику. Экспортная модель требует экспертизы. Без базового реализма тут не обойтись. В отличие от домашней демьяновой ухи.
В Давосе невольно осознаешь, насколько фантасмагоричен наш внутренний политический дискурс. Двадцать лет назад как тупиковое направление цивилизации рухнул коммунизм и в одночасье исчез СССР. А наш «мейнстрим» с нарастающим энтузиазмом хоронит капитализм и сладострастно грезит распадом Европы. Стремление быть вне мировой повестки дня приводит к полному разладу с действительностью. Мало того, что с мировой, но прежде всего с собственной.
Тут мне придется вернуться к азам. В буквальном смысле. Я хочу процитировать одно старое интервью с Егором Гайдаром. В журнале «Новое время» мы любили разговоры по гамбургскому счету с людьми, которым можно было предъявить такой счет. Эти пытливые редакционные встречи мы называли «Аутодафе». Время было то еще – май 1998 года, и мы поджигали признанного виновника всех бед.
+++++
«Александр Пумпянский: Как вы представляете себе российскую экономическую и социальную