советские женщины, выходившие на улицу, как на промысел: авось, попадется "дефицит" (попросту говоря, товар). Эта метафизическая "авоська" (или "кремлевский паек") означала набор "элитных" продуктов, никогда не появлявшихся в обычных магазинах, которыми номенклатурные чиновники отоваривались ежемесячно по спецталонам на определенную сумму, исчисляемую фактически по спецкурсу, в специальных местах без вывески. (Мой друг режиссер – документалист Леня Махнач называл клиентуру спецраспределителей не слишком почтительно: «особо одаренными желудками»). Эксклюзивность операции подчеркивалась тем, что делать они это должны были лично. Хотя, конечно, высоким персонам разрешалось нарушать это правило, присылать в спецраспределители водителей или жен. К слову сказать, приобщаясь к политическому таинству, те чудесным образом преображались, обретая особо значительный вид. Если бы тут были посторонние, они бы сразу поняли: вот она – соль земли. Но посторонних в этой очереди просто не могло быть. Так что эта демонстрация значительности была в сущности для себя. Ну и, конечно, для всевидящего ока государства.
В стране победившего коммунизма "авоська" была высшей наградой. Она означала допуск в зону коммунистического потребления, на острова везения, в тайный архипелаг спецраспределителей, дачных поселков, закрытых поликлиник, санаториев, бань, разного рода хозяйств, охот, неволь и прочего чего изволь – всего того, что буйно разрослось из первых ростков реального коммунизма. Так покупалась лояльность номенклатуры в нищей стране. Точно так же, как архипелаг ГУЛаг был коммунистическим адом, архипелаг "АВОСЬКА" был коммунистическим раем. Паек и пайка, бесплатный труд и бесплатное потребление были двумя сторонами одной коммунистической медали. Потом архипелаг ГУЛаг исчез, а архипелаг "АВОСЬКА" остался. Он даже получил немалое развитие по мере гедонизации партаппарата. При Хрущеве партаппарат перестали отстреливать. При Брежневе он уже не скрывал своего желания красиво жить. Правда, как ни напрягалось социалистическое сельское хозяйство, как ни пыхтела промышленность группы "Б", все, что получалось на выходе, это продукты группы «Х». Народу они годились, а вот элите… В общем, нормальные, приемлемые продукты приходилось производить в специальных хозяйствах, где за ценой уже не стояли – речь, естественно, о цене производства. Цена отпуска была фиксированной, символической. Коммунизм в отдельно взятой стране не удалось построить, и его строили в отдельно взятой зоне.
К концу социализма это была исключительно разветвленная система, при этом в каждом министерстве-ведомстве, обкоме-райкоме своя. В Совмине своя. В Верховном Совете своя. В ЦК КПСС, естественно, своя – на высшем уровне. И во главе каждой стоял свой управделами. Это были самые доверенные, самые посвященные лица. Им были доверены тайны первых желудков страны. По-видимому, очень важные тайны. В критический момент в 1991-м два последних управделами ЦК КПСС покончили с собой и вверенные им тайны унесли с собой.
При