суд предупреждает Вас о недопустимости нарушения порядка судебного заседания».
Закалюжный взрывается: «Я расцениваю Ваш ответ как препятствие адвокатской деятельности!»
Пантелеева успевает возвратить себе невозмутимый образ египетского сфинкса: «Уважаемые присяжные заседатели, прошу вас оставить без внимания заявление адвоката Закалюжного».
Прокурор приступает к оглашению еще одного документа следствия – заявления свидетеля Карватко, направленного им Генеральному прокурору Российской Федерации 30 марта 2005 года, то есть, спустя всего лишь три дня после допроса, показанного на видеозаписи. Заявление небольшое, но до неузнаваемости меняющее смысл и тон только что состоявшегося допроса: «Я пришел к выводу, что на даче Квачкова могло готовиться покушение на Чубайса. Прошу допросить меня по этому вопросу».
Во как! Только что на протяжении всего допроса Карватко твердил одно: «не могут они быть причастны… не верю… нет, не причастны…». Так что же вдруг изменилось за эти три дня? Снова вопросы к Карватко.
Прокурор: «Вы данное заявление писали собственноручно?»
Карватко: «Я его переписал».
Адвокат Першин: «Добровольно ли было написано это заявление?»
Вопрос снят.
Адвокат Михалкина: «Слова в тексте заявления формулировали Вы сами?»
Карватко: «Нет».
Судья снимает вопрос и просит присяжных не обращать внимания на ответ.
Адвокат Закалюжный: «В этом заявлении Вы указываете лиц, по которым хотите дать более подробные показания. В связи с чем?»
Карватко: «Не я это заявление составил. Было указано, что так надо писать – я написал».
Судья прерывает Карватко и распаляется гневом: «Вопросы – кто составил заявление? когда составил заявление? – рассматриваются без присяжных заседателей! А в отношении Вас, адвокат Закалюжный, могут быть приняты дисциплинарные меры, вплоть до замены Вас на процессе».
У прокурора в руках протокол допроса Карватко 2 апреля 2005 года, в день его освобождения из СИЗО Твери. Ни с того ни с сего в протоколе допроса вдруг всплывают новые факты, должные, по мнению обвинения, изобличить подготовку подсудимых к покушению на Чубайса: остановка Карватко по просьбе Яшина на месте будущего взрыва, поездка в Жаворонки вдоль большого владения за железным забором и большими зелеными воротами, появление мужчины по имени Иван… Прокурор зачитывает: «Я стал свидетелем разговора между Квачковым и мужчиной по имени Иван. Из разговора я понял, что Квачков ругает его, что он приехал не на своей машине, и что у Ивана сломалась автомашина Хонда» и обращается к Карватко: «В суде Вы сказали, что не знаете, как появился Иван. А здесь в протоколе написано, что он подъехал на автомашине Хонда?»
Карватко: «Кто это писал?! Это я писал?! Следователь это писал, как ему нужно было! Мои показания изменены».
Першин: «Соответствует ли действительности, что Яшин останавливался на шоссе?»
Карватко: «Нет!»
Михалкина: «Поясните, откуда Вам стало известно про автомашину Хонда?»
Карватко: «Про Хонду мне рассказывал господин Корягин. Он сказал, что