ночь», «Узы союза», «Три мира», «Сверху и снизу». Эти картины Глеб знал достаточно хорошо, потому что в свое время тщательно изучал творчество Эшера…
Вдруг он услышал грохот катящегося с верхних этажей большого предмета. Судя по звукам, это был тот самый камень, из-за которого Глеб провалился в бездну. Он бился о стены, подскакивал на ступеньках, каким-то невероятным образом разворачивался на площадках и опять стремительно несся вниз. Глеб быстро прикинул, когда невидимый предмет появится в лестничном пролете второго этажа, и понял, что это случится через секунду. Если побежать к выходу из подъезда, то громадное ядро или что-то там еще могло настигнуть его, так сказать, «на излете». Можно было заскочить в лифт, но тот не работал. И все-таки скорее автоматически, чем осознанно, Глеб нажал кнопку вызова. В этот момент он увидел громыхающее нечто! Это был огромный камень почти закругленной формы, с грубо стесанными боками, из мрамора или гранита, бившийся о стены и ступеньки. От его ударов отлетала штукатурка или сыпались искры. Камень неумолимо приближался. На лестничной площадке между вторым и первым этажами, которая непонятным образом как ни в чем не бывало находилась на прежнем месте, громадная глыба неудачно развернулась и крепко застряла, так и не начав движение по последнему пролету. Глеб открыл рот, дверцы лифта тоже открылись. Видимо, от сотрясений что-то произошло с механизмами и электропитанием – лифт гостеприимно приглашал в кабину. Глеб стал было заходить внутрь, как вдруг увидел голого пожилого мужчину с черной кудрявой шевелюрой и такой же бородой, который перелезал через перила, норовясь попасть со второго этажа на первый. Для своих лет он был достаточно спортивно сложен, поджар, на животе были даже видны кубики мышц. Мужчина что-то говорил на непонятном языке – гортанно-картавом. «На армянском, наверное, – подумал Глеб. – Пьяный, что ли? Почему голый? Эксгибиционист? Зачем обезьяной прыгает по этажам?» Чернобородый мужчина-эксгибиционист уставился дикими карими глазами на Глеба и прорычал что-то непонятное, театрально поднимая руку к потолку. Затем он уперся руками в каменную глыбу и стал ее толкать вверх по лестнице. Вены на руках и ногах вздулись, мышцы напряглись, странный мужчина бормотал себе под нос странные фразы. Лицо его, изборожденное морщинами, загорелое до темно-коричневого цвета, выражало непередаваемое страдание.
– Это, похоже, древнегреческий! – вдруг произнес Глеб. – А тебя не Сизифом ли зовут?
Голый мужчина вздрогнул и на миг отпустил камень. Глыба съехала на ступеньку и придавила ему пальцы на правой ноге. Стон боли и свирепое рычание вырвались из уст чернобородого. Он повернул голову в сторону Глеба: взгляд его не предвещал ничего хорошего. Глеб испуганно заскочил в лифт и нажал кнопку четвертого этажа. Лифт медленно (очень медленно!) закрыл створки дверей и двинулся в путь.
Глеб, допустим, был не из пугливых. Но сумасшествие или бешенство выходят за рамки поведенческого восприятия нормальных людей. Мало есть людей, подготовленных к таким неординарным встречам. Глеб