о том, что мне сейчас кажется важным.
Этот сборник коротких литературных форм рассказывает о чем-то, не буду объяснять, о чем, но о чем-то рассказывает точно.
Человек, бойся шума и похвал
И знай, твоё богатство тебя не увековечит
ты не андерграунд,
ты не андерграунд
ещё не андерграунд,
пока не андерграунд
Человек, бойся шума и похвал
Больше, чем ту суку, что ты подсадил на плечи
ты не андерграунд,
ты не андерграунд
ещё не андерграунд,
пока не андерграунд
Человек, бойся шума и похвал
Запомни, что богатство тебя не увековечит
когда ты андерграунд,
когда ты андерграунд
два метра андерграунд,
два метра андерграунд
И, человек, бойся шума и похвал
Не надейся, что ты будешь не замечен
ты будешь андерграунд,
ты станешь андерграунд
два метра андерграунд,
два метра андерграунд
Человек…
[масло черного тмина / kensshi / вьюга меня замела]
1
1.1
soundtrack: GoGo Penguin / Protest
Вот она. Она сосредоточенно смотрит сквозь свой телефон. Куда-то дальше, глубже. В ботинки, в пол, в грунт. У нее бордовое пальто и аккуратная короткая прическа. Ей около сорока, и ее туфли и сумочка подобраны в цвет. Она старается. Она очень старается. Она старательно гасит в себе подступающую скорбь. В ней все еще что-то бурлит. Если бы не эта рутина.
Вот она. Она сидит рядом. Она – в погоне за молодостью. Оттого неясно, сколько ей лет. Ей кажется, что она любит себя. Ей кажется, что она делает это все – для себя. Ей кажется – высокие каблуки, выбеленные закрученные волосы и час перед зеркалом каждое утро – это ее выбор. Она не задумывается. Задумываться – слишком муторно, затратно и чревато. Она не улыбается, чтобы не показаться дурой. Она хорошая. Пусть все это заметят.
Вот она. Она в недорогом плюшевом пальто базарного фиолетового цвета. Она выкрасила остатки своих коротких волос в, как ей казалось, теплый рыжий оттенок, – чтоб придать лицу свежести, – но седина превратила все это в розовый пух. Ее тонкая кожа пошла сухой рябью морщин. Она красит остатки рта яркой малиновой помадой, не замечая, как сильно подчеркивает этим недовольно опустившиеся вниз уголки губ. Она красит веки синими тенями, не замечая, как сильно подчеркивает этим грустно опустившиеся вниз уголки глаз. Лицо ее подводит. Она выглядит недовольной, скандальной, готовой кинуться в бой работницей того самого базара, где было куплено ее пальто. Но это только кажущаяся видимость. Она старается. Она занята делами и мыслями. Она не помнит, сколько ей лет. Она не обращает внимания на то, как стала вязкой. Рыхлой и громоздкой. Она уже не помнит, как это было – без усталости. Поэтому она не задумывается об этом.
Вот он. Он стоит