в Питере. А приобщился к большому бизнесу в то время, когда его в мэрии Анатолия Собчака курировал Владимир Путин.
Путин убежден, что его президентская команда, прежде всего, должна состоять из «своих». Тут он очень близок к принципу формирования команды Евгения Примакова. Я как-то в шутку сказал, Евгений Максимович доверяет только тем, кого знает лично не менее 25 лет. У Путина возрастной «ценз» не столь велик, но тезис «знаю лично» присутствует обязательно – профессиональная данность системы КГБ – ФСБ, из которой он вышел. У Путина диапазон познания имеет еще одну составляющую: знаю лично по прошлой работе, знаю лично по месту проживания – или месту обучения. Короче – земляк лучше не земляка. Когда это касается аппаратной работы, такой подход оправдывает себя на первом этапе в течение 2-3 лет. Он дает тебе возможность адаптироваться как руководителю, но затем уже привыкшие свои лишают власть не своих и не допускают их проникновения в команду. И с этой минуты начинается обратный процесс: вырождение и неконкурентность команды начинает возрастать. Местничество – прямой путь к кадровым провалам. Поразительно, но в правительстве, кроме Михаила Касьянова, уроженца неспокойного московского района Солнцево, нет ни одного выдвиженца из столицы. Москва, интеллектуальный центр страны, не участвует в управлении страной. Нет по сути выходцев из других регионов. Шлагбаум. Вечно разведенные мосты для тех, кто не из Санкт-Петербурга. Привлечение к управлению только своих бесспорно упрощает подбор, но выигрыш сомнителен. Это делает лидера уязвимым, создает образ человека, сторонящегося людей незнакомых. Он не доверяет им. Недоверие из черты характера отдельного человека превращается в кадровую политику государства. Не видеть очевидных изъянов такой политики нелепо. Неважно, плохой или хороший; профессиональный или не слишком, важно, что свой. И как результат, подозрение внутри как бы убывает, однако подозрение внекратно растет.
Вытеснение профессионалов «другой крови» не раз случалось и в истории СССР. Впрочем, власть всегда боится истинных, независимых профессионалов, пугается «шибко умных». Невольно вспомнился случай с докладом, подготовленным Николаю Рыжкову группой академиков-экономистов, реформаторов горбачевской поры: Станиславом Шаталиным, Абелом Аганбегяном. Когда премьер прочел доклад, совершенно искренне возмутился: «Что вы мне тут написали? Кто же поверит, что я все это знаю?» Нечто подобное произнес Леонид Брежнев, ознакомившись с текстом своего доклада на очередном съезде КПСС. Как рассказывал Наиль Бариевич Биккенин, бессменный член команды «писателей» – изготовителей текстов выступлений и докладов генсеку: «Мало было написать, надо было еще подстроиться под манеру, стиль, состояние здоровья. Прочитать доклад на съезде – это тоже труд немалый. И дураку было ясно, что он этих докладов никогда не писал». 28 мая. Позвонил Александр Ильич Ставицкий, мой хороший приятель. Один из тех высокоинтеллектуальных технарей с физико-математическим образованием, которые